Сказка первая
Про жалезную дорогу

      Здравствуйте, дети! Не хотите ли послушать сказки о славных подвигах купцов, великих сынах Колывани? Точнее, об одном, но тоже очень великом сыне этого старинного посёлка городского типа? Ну, не хотите — как хотите, идите, хоть просто так его подразните. А коли хотите — так слушайте...
      Древнейший русский род этих прославленных колыванских купцов уходит своими корнями глубоко в прошлое. Аж так глубоко, что зарывается ими на сорок аршин в плодородную колыванскую землю. И с такой глубины хрен их теперь выдерешь; и хрен теперь там что-нибудь вырастет — ведь выпили ж окаянные купцы все соки родной землицы. Но злыдням и этого показалось мало...
      Давным-давно, когда никого из нас и на свете-то не было, проводил преподобный Гарин-Михайловский по Сибири жалезную дорогу. Вот подошёл он к реке Оби да и говорит:
      — Здесь будем мост строить!
      Вдруг, откуда ни возьмись, налетел вихрь, и предстал перед Гарином-Михайловским купец какой-то, сам весь толстый такой, в тужурке, знаете ли. Ну и спрашивает:
      — А чего ж это ты, добрый молодец, подле Колывани мост не строишь? Али не хочешь, чтоб нам, купцам, удобней ездить было?
      Отвечает Гарин-Михайловский:
      — Дак тут сподручней-то строить, дешевле. А на вас, купцов, мне, мягко говоря...
      Не успел он договорить, как обернулся перед ним купец, толще прежнего стал. Протягивает пачку денег да приговаривает:
      — Иваном звать меня. Вот тебе доллары американские, марки немецкие, иены японские. Построй мост дорогой, но у Колывани.
      Отвечает неподкупный Гарин-Михайловский:
      — Твои щедрые инвестиции мне без надобности. Не нужны мне ни доллары американские, ни марки немецкие, ни иены японские. Строить здесь будем, здесь у реки дно твёрже, нежели где ещё, а у вашей Колывани вообще болото сплошное. Простоит там мост с полвека да и свалится к чертям! А нам нужно — так, чтобы на века!
      Но упорствует купец, не соглашается. Стоит, сверкает очами, словно дракон какой, злобно на Гарина-Михайловского поглядывает, да с жиру бесится. Оно и понятно: когда жиру много — отчего ж с него не беситься-то?
      — Дык на чорта тебе на века мост строить?! — говорит. — Главное, чтобы на наш век хватило!
      — Нет! — отвечает доблестный строитель. — Нет, и не уговаривай! И вообще, шёл бы ты, Ваня, в баню, не мешал бы работать!
      Закручинился Иван, призадумался. Злобушку чёрную он на жалезную дорогу затаил. Да только без толку всё: построил Гарин-Михайловский мост там, где хотел.
      И вот прошло сто лет. Ездят теперь по той дороге люди в разные концы необъятной Руси-матушки. Ездят и дивятся глазам своим: нету вторых стёкол в окнах вагонов, нет как не было! Так они и будут удивляться, но вы-то, дети, уже догадались, чьих это рук дело, кто это приложил свои культяпки к окошечкам казённым, кто это сооружает из них парники? Конечно же, это старые добрые колыванские купцы! А люди, между прочим, вынуждены зимой мёрзнуть из-за этого. Сволочи! (Купцы сволочи, а не люди.)
      Ну ладно, что-то я заговорился, как бы он не узнал об этом, купец-то! В следующий раз я расскажу вам сказку «Колобок», который от бабушки и от дедушки ушёл в Новосибирск. Ой, он уже идёт сюда! Тогда нет, дети, сейчас вы увидите французскую трагикомедию «Жиртрест разбушевался»! А-а-а!

Сказка вторая
Про яврея

      Жил да был Кощей Дистрофик, что на древнерусском языке означает «Бессмертный». Ничего так жил, никого не обижал (кроме колыванского купца, разумеется), да только шибко уж явреев не любил. Люди так и говорили: «Вон идёт Кощей-злодей, берегись его яврей!» И жили бы они, не тужили, кабы на ту беду, нежданно-негаданно не поселился поблизости яврей один, настоящий такой, матёрый. Этого Кощей уже стерпеть не мог, и решил он пойти набить яврею морду, мотивируя это тем, что: «Как яврея ты побьёшь, так Русь-матушку спасёшь!»
      Идёт-бредёт Кощей, а навстречу Сказочник:
      — Куда путь держишь, Кощеюшка?
      — Да вот, морду хочу набить яврею одному.
      — Смотри только, как бы он тебя сам не победил ненароком.
      — Ты что, сказок не знаешь? Кощея же может победить только русский добрый молодец. Например, такой как богатырь Иван-Колыван.
      — Ну тогда ступай с Богом.
      Идёт Кощей дальше. Выходит на поляну, и стоит прямо перед ним вещий гриб Валуй. Не заметил его Кощей и чуть не наступил.
      — По ногам, как по бульвару! — удручённо заметил Валуй. — Куда прёшься, чтоб тебя...
      — Скажи мне, вещий гриб Валуй, какой дорогой идти мне к яврею?
      — Да поди-ка ты, Микула Селянинович, на...
      — Стоп! А конкретней сказать можешь?
      — А конкретней тебе скажет только кудрявый Соловей-Разбойник. Тот лишь слово вымолвит, так встаёт покойник. Или у покойника...
      — Достаточно! — отрезал Кощей и отправился дальше по дороге.
      Долго ли, коротко ли шёл Кощей, пока не заслышал издали он матерный свист Соловья-Разбойника.
      — Чаво ругаешься? — спросил Кощей.
      — Тебя приветствую, ..... .. ..., — как можно короче ответил Соловей-Разбойник. — Куда идёшь, .... ....?
      — Яврея бить.
      — Не бить, а .......! — поправил Соловей-Разбойник. — Давно пора. Меня об этом уже который день Мистер Доброта просит.
      — Мистер Доброта нашего Тридевятого Царства?! — изумился Кощей. Такого он не ожидал.
      — Ну, после этого он, конечно, уже не Мистер Доброта, а Мистер Х..та! А вот, кстати, и он идёт.
      Из леса тяжёлой поступью шагал Мистер Доброта, он же богатырь Иван-Колыван.
      — Ну что, идём яврею морду бить? — нетерпеливо спросил Кощей.
      Засмущался тут Иван, раскраснелся, да делать нечего. И пошли они с Кощеем бить яврею морду. Долго ли, коротко ли били они яврею морду — не нам судить. Да только морду-то они набили, а Русь-матушку так и не спасли. Неувязочка вышла! Так-то.

Сказка третья
Про любовь

      Шёл как-то Иван по славному городу Новосибирску. Шёл себе да думал, где бы ему полакомиться как следует? Собственно, на его челе нередко отражалась сия глубокая мысль, но сейчас это обстоятельство омрачало то, что Иван был здорово похож на свинью. Но не потому, что телом своим он напоминал откормленного борова — просто только что он по-свински нажрался у Кощея на дне рождения.
      Вдруг видит Иван: идёт из гимназиев Марья-краса. Смекнул тут Иван-дурак, что к чему (то есть Иван наш, конечно, не дурак, а, напротив, даже очень мудрый, раз смекнул такое), решил счастье попытать. Подошёл он к ней да так ненавязчиво попросил накормить его досыта.
      — С какого это? — удивилась Марья-краса.
      — Ах да, не нужно ли тебе чего, красна девица? — спохватился Иван.
      Смерила Марья-краса его оценивающим взглядом да и спрашивает:
      — А что ты можешь?
      — Я много чего могу, — ответил Иван-купец, колыванский мудрец. — Могу столярничать, плотничать могу. Опять же, аглицкий язык знаю, алхимичить умею. Да и вообще, за скромную плату, десять пирожков или ещё там чего я всё что угодно сделаю! — философски закончил он саморекламу.
      — Ну тогда будет тебе такое испытание, — говорит Марья-краса, хитрая лиса. — Коли решишь задачку по алхимии, ту, что задала нам баба Яга, старая карга, так проси, чего хочешь. А коли не решишь — поедешь к себе в Колывань с миром подобру-поздорову.
      Решил Иван задачку, это ему — делать нечего. Вот и командует:
      — А ну, веди меня таперича в закрома! Мне там законный пирожок причитается. Токмо чтоб не чёрствый был!
      А у Марьи в закромах пирожка не оказалось. И дала она Ивану... Э-э-э, как же это называется?.. А, вот: дала она ему карамель «Савинов». Карамель Ивану по вкусу пришлась. Название тоже понравилось. И началась после этого у Ивана с Марьей совсем другая жизнь! Одним словом, повадился добрый молодец к красной девице каждый день ходить и обжираться карамелью той почём зря да прости Господи как! Но обещался Иван сам стать поваром и лично печь пирожки. На том и порешили.
      А тут как раз приехал к Марье Сказочник. Ну, тот, который уж давно к ней свататься хотел. Но вот беда: отказывает ему Марья да и аргументирует следующим:
      — Да на чорта ты мне нужен, когда у меня с Иваном уже всё договорено?
      Призадумался сначала Сказочник, а потом спрашивает:
      — А чем же так хорош этот твой суженый-расширенный?
      Отвечает ему Марья:
      — Он всё умеет: и столярничать, и плотничать, и даже парники из ворованных окон делать, к тому же, знает алхимию и язык аглицкий. А ты?
      — Дак я это... сказки могу писать. Стихи, опять же, аки Пушкин!
      — Уж ли аки Пушкин? Да и на чорта нам твои сказки? Их ведь на хлеб-то не намажешь!
      Ничего не нашёл сказать в ответ Сказочник, только пожал плечами да и удалился восвояси.
      Спросите, что было дальше? Дак и не знаю — разные ходят мнения. Одни говорят, будто бы Марья и вправду решила связать свою судьбу с поваром-алхимиком. Другие — оптимисты — считают, что и у Сказочника ещё не всё потеряно. Что ж, поживём-увидим!