Мой дед Ю.П. Лесневский в день своего 98-летия, пока ещё при орденах и медалях. 02.08.2023.

«Опять весна на белом свете...»

Все мы знаем эту строчку из знаменитой песни Окуджавы. Скоро прогремит 80-я годовщина Великой Победы. И мой дед, как участник Великой Отечественной войны, фронтовик, кавалер орденов Красной Звезды и Отечественной войны I степени, вполне мог бы сейчас смотреть Парад и принимать поздравления, как это было всегда, во все предшествующие годы. Готовиться к такой круглой дате начали заранее, нам стали поступать звонки уже осенью. Дед очень хотел встретить это событие, для него лично это было важно. И он имел все шансы до него дожить. Ему не дали до него дожить.

Он умер 24 ноября 2024 года. Ему было 99 лет.

Казалось бы, смерть в таком возрасте вполне естественна, и так немало пожил. И всё же я убеждён, что дед точно дожил бы до 2025 года, если бы ему не «помогли».

Что же случилось?

Об этом я и считаю своим долгом рассказать.

Мне тяжело всё это вспоминать. События прошлых лет, связанные с дедом, теперь для меня окрашены горестными и скорбными красками. Но я пишу этот текст, потому что промолчать не могу. Наболело и накипело. И я хочу, чтобы люди знали правду.

Если коротко — в последний год жизни деда в нашей жизни появились «родственники».

Не то чтобы их не существовало ранее. Юрик (Ю.Ю. Лесневский), сын деда и мой дядя, вместе со своей новой супругой Юлией жили неподалёку, всего в 15 минутах ходьбы, но почему-то много лет их не было ни видно и ни слышно. А появились они внезапно, неожиданно, улучив момент, подло воспользовавшись растерянностью потерявшего бдительность деда, прикрывая разговорами о заботе свой исключительно меркантильный интерес. Закончилось всё печально: из-за устроенной ими нервотрёпки и издевательств — дед умер, а у меня серьёзно обострились хронические заболевания.

Печально, но не ново, увы...

Должен сказать, что я остался в прекрасных отношениях со всеми, с кем мы вместе ухаживали за дедом все эти годы. А вот оскорбления и обвинения я слышал только от этих двух субъектов, которые у деда не появлялись и понятия не имели, как мы жили.

Непосредственной причиной смерти деда стало то, что его вынудили ехать в стоматологическую поликлинику, притом что в этом не было ни малейшей необходимости, и я предупреждал, что деду нельзя выходить из дома, ему может стать хуже! Но они уговорили деда не слушать меня и поступить наперекор. В тот же день у него начался сильный кашель, который так и не прошёл, и через пять дней дед скоропостижно скончался...

Теперь — обо всём по порядку.

Всё изложенное здесь является как воспоминаниями и рассказами моего деда, так и моими собственными воспоминаниями и моим личным мнением. И я считаю, что оно верное...

1. Наша жизнь до 2020-х гг.

После смерти бабушки в 2012 году судьба отмерила деду ещё много лет активной жизни. Хронические заболевания были, но они не беспокоили, при необходимости мы ходили в поликлинику. А с головой, с памятью у деда всё было просто прекрасно. Дед освоил компьютер в возрасте 87 лет — вот что значит технарь! Он мог самостоятельно, почти без моей помощи включать себе записи любимых фильмов и передач, смотреть фотографии, выходить на связь по «Скайпу», получать электронную почту.

В те годы мы с ним много где бывали, гуляли по городу, участвовали в озеленении дворовой территории, ходили и даже ездили в магазины, бывали на различных выставках, концертах, в музеях, в театре, на Параде, многократно ездили в Педуниверситет. Принимали гостей дома по различным поводам — Новый Год, День Победы, дни рождения, различные юбилеи и т.д. Деда везде знали, у него была масса знакомых, по большим датам шли непрерывные телефонные звонки, нужно было буквально разрываться между городским и мобильным телефонами.

Я с дедом, 1988 год.		Я с дедом, 1988 год.

 

Я с дедом, 2019 год. Та же комната, тот же диван, 31 год спустя. Только покрывало другой стороной перевернули.		2018 г.

 

60 лет Победы. 09.05.2005.		Встреча коллег и ветеранов Новосибирского государственного педагогического универститета, 2016 год.

Во дворе мы часто сиживали на лавочках с соседями (до 2020 года дед мог выходить и самостоятельно, без моей помощи) — Геннадием Михайловичем, Ольгой Ивановной, Тамарой Григорьевной, Александром Ивановичем, Алексеем Егоровичем, Павлом Иосифовичем, Игорем и другими. Помню, что потом пандемия коронавируса забрала много жизней — уже к лету 2021 года дед лишился многих своих приятелей. Остались, в основном, те, кто был значительно моложе. А его ровесники уходили день за днём. Я очень переживал тогда за деда, добивался, чтобы его на дому осматривали врачи и ставили прививки, внимательно следил, чтобы никто его ничем не заразил. И по итогам могу сказать, что это мне блестяще удалось — дед у меня не болел ничем простудным и гриппозным, по крайней мере, с 2019 года, так как любой грипп в этом возрасте мог быть фатальным. Мне удалось уберечь деда, несмотря на то, что сам я болел раза два—три в каждом году, но вовремя определял начало заболевания и уходил на десять дней, отсиживаясь вдалеке и только по телефону давая распоряжения друзьям, чтобы принесли продукты (ведь заболевания часто случались, как назло, именно на новогодних и прочих каникулах, когда у соцработницы и медсестры были законные выходные, и приходилось рассчитывать только на свои силы).

В мае 2019 года, за год до начала пандемии, мы в последний раз побывали на Параде на площади Ленина и хорошо, что тоже не простудились. Потому что погода тогда выдалась прохладная и ветреная. Но дед, вместе с другими ветеранами, титанически выдержал это испытание, высидев на трибуне весь Парад, а это было очень долго. Меня на трибуну не пропустили, и я прохаживался вокруг. И помню, что, несмотря на то, что я двигался, всё равно мёрз. Не знаю, каково было на трибуне, хоть она и была защищена от ветра какой-то плёнкой. Но ничего, обошлось. Потом мы пошли отогреваться в кафе. Дед был рад, что лично поучаствовал в этом мероприятии и попал в объектив телекамеры. Я потом нашёл в интернете запись этой телепередачи и вырезал оттуда кадры с моим дедом.

Площадь Ленина, на трибуне Парада. Телеканал ОТС, кадр из записи трансляции. 09.05.2019.		Домашний концерт, 2016 г.

 

Домашний концерт, 2020 г.		Деду — 95 лет! 02.08.2020.

В разные годы мы устраивали домашние концерты. Я приглашал друзей, мы играли на гитаре и на баяне, и я пел для деда разные песни — военные и не только. Многие из них я помнил с детства, когда дед включал записи ещё на катушечном магнитофоне или на проигрывателе, с пластинок. Хорошо, что сохранились подробные видеозаписи таких наших выступлений 2016 и 2020 годов, причём на этих записях существенная часть уделена самому деду — между песнями он рассказывает о войне, вспоминает свои собственные истории с фронта.

А в 2020 году мы грандиозно отметили 95-летний юбилей деда. Опять-таки в кругу друзей, а не родственников. Из родственников был, как всегда, только я.

Трое друзей юности и однополчан отмечают 90-летие: Ю.П. Лесневский, В.К. Чебанов, Ю.Н. Изнаирский. 2015 год.

Неоднократно мы с дедом бывали в музеях и на выставках. Его, как почётного гостя, не раз приглашали в исторический мультимедийный парк «Россия — моя история», расположенный в Военном городке. Были на выставке народного художника В.К.Чебанова (Сибирская мемориальная картинная галерея и диорама). Вениамин Карпович Чебанов был другом и однополчанином моего деда, они оба родились в августе 1925 года, оба окончили Новосибирское военно-пехотное училище и были отправлены на фронт, в 2015-м — вместе отмечали 90-летие.

Военный городок, исторический мультимедийный парк «Россия — моя история». Дед беседует с его директором А.О. Прониным. 2018 год.		Там же, 2020 г.

 

Там же, 2020 г.		Там же, возле легендарной пушки-«сорокапятки», 2020 г.

 

В картинной галерее В.К. Чебанова, 2017 год.		Там же.

В рамках проекта «Герои поколений» портрет моего деда, наряду с портретами других ветеранов, ежегодно выставлялся в разных местах города — как на малых вертикальных рекламных конструкциях, так и на больших щитах (билбордах). Я специально узнавал адреса их размещения, ездил по городу и фотографировал на память. Потом показывал фотографии деду, он был очень доволен. Иногда, если такой щит оказывался недалеко от нашего дома, мы с дедом ходили к нему вместе, и дед сам меня фотографировал на его фоне. А потом — я его. Жаль, вдвоём так и не удосужились сняться, надо было прохожих попросить.

Также в 2020 году, к 75-летию Победы, был запущен тематически оформленный поезд метро «Герои поколений» с портретами ветеранов Великой Отечественной — портрет деда был в их числе.

В рамках того же проекта был снят фильм «Герои поколений», в котором брали интервью у участников ВОВ. Тогда к нам в гости, чтобы записать это интервью, пришла большая съёмочная группа — человек десять — осветители, операторы, звукооператоры, ассистенты. С трудом смогли разместиться в комнате.

Да много чего было, всего и не перечислишь.

Угол Ленина и Димитрова.		2020 г.

 

На площади Ленина, 2016 г.		Тематически оформленный поезд метро «Герои поколений». 2020 год.

 

Внутри вагона.		Цитата из интервью деда для фильма «Герои поколений».

И в течение всех этих долгих лет для деда стали привычными хвалебные речевые обороты в мой адрес — что, мол, вот посмотрите, это мой внук, он такой хороший, без него я бы пропал, только он помогает во всём мне и больной Тане! (Это моя ныне покойная мама, дочь моего деда, она тогда долго болела, много времени провела в лечебных учреждениях.) Я считал, что дед перебарщивает с похвалами, потому что относился ко всему этому как к обыкновенным естественным житейским вещам.

Хотя, в принципе, дед был прав в том смысле, что из всех родственников только я один с ним провожу время. Мама была больна, моя сестра Лида много лет как жила за границей, и с ней удавалось лишь созваниваться — и то раза два—три в год: на День Победы, на день рождения и на Новый Год, не чаще. Юрик, его сын (мой дядя), живущий совсем рядом, тоже крайне редко звонил, где-то раз в сезон, и ни разу не приходил.

О Юрике дед всегда высказывался негативно. Мол, Юрик — пустышка, Юрик — балабол, Юрик — показушник, Юрик — мерзавец, Юрик — полный ноль. Так всегда характеризовал его дед.

Я вначале не понимал, почему дед с такой неприязнью отзывается о своём сыне и моём дяде. Поначалу мне казалось, что это уж чересчур. О, как я был неправ! Просто тогда я многого не знал...

Меня дед ещё десять лет назад предупреждал, что «Юрик с супругой будут пытаться сюда влезть», и нужно принять меры, чтобы этому воспрепятствовать. Дед имел в виду то, что, в случае его смерти, Юрик будет пытаться отнять часть нашего имущества. Я был тогда наивен и считал, что дед излишне драматизирует. Я полагал, у каждого из нас уже сложилась своя жизнь, каждый сделал свой выбор и живёт по-своему, и никто не станет заниматься такими пакостями, пытаясь отгрызть чужой кусок — вроде бы люди все взрослые, приличные, интеллигентные...

Но дед мне возражал — «Ты не знаешь, что это за человек!»

И мы приняли все необходимые меры.

А что он за человек, я начал понимать позже — после того, что произошло в июле 2018 года. А также — после того, как в 2019 году умерла моя мама, и Юрик, её родной брат, так ни разу за много лет и не сдержавший обещание навестить её хотя бы раз, не поехал даже на похороны.

Каждая из этих историй будет подробно изложена ниже.

Но даже тех нескольких описанных далее событий, как оказалось, мне не хватило, чтобы оценить всю степень подлости Юрика и его жены. Я и предположить не мог, что они устроят в 2024 году!

2. Как Юрик выкаблучивался на похоронах своей матери

Если приводить по порядку несколько примеров его поведения в течение прошлого десятилетия, то надо начать, пожалуй, с марта 2012 года и упомянуть о неприличном поведении Юрика, когда умерла моя бабушка (его мама).

Вместо того чтобы сказать слова об усопшей, он стал много говорить о себе и нахваливать себя. Мол, как он её помнит, как он её любил, как он рос в детстве и каким вырос знаменитым и гениальным. Это то, о чём часто вспоминал дед, и это до сих пор вспоминают некоторые наши соседи во дворе — как Юрик выступал над гробом моей бабушки, твердя лишь только: «Я... Я... Я...» Всех утомил своей получасовой речью.

По-моему, как раз после этого случая (а также и после других историй) дед вообще перестал пускать в дом Юрика и его супругу. То есть просто не открывал им дверь.

Знал бы дед, что на его собственных похоронах Юрик будет точно так же эгоистично якать и превращать проводы в балаган. И снова всех утомит получасовой болтовнёй...

3. Как Юрик обещал съездить к своей больной сестре — и так и не съездил

В 2016 году я сломал ногу и больше месяца провёл в гипсе. Добираться до мамы на костылях стало нереально. Я стал думать, как выходить из положения.

И тут вдруг Юрик мне позвонил с каким-то вопросом, чего не случалось очень давно. Не помню уже, что ему понадобилось.

А раньше Юрик часто хвастался, что ему на работе всегда могут дать машину с водителем, если возникнет необходимость. Да и жена его свою машину имеет и его возит.

И когда он мне позвонил, я это вспомнил и спросил, могут ли они хотя бы раз свозить меня к маме? Тем более что он сам много лет её не видел.

Он тогда ответил — конечно, мол, какой разговор! Сколько раз надо, столько и съездим! И вообще, надо как-то быть ближе друг к другу! — добавил он с пафосом.

И ведь я поверил человеку! Но время шло, а обещание оставалось обещанием. С меня уже сняли гипс, и я стал ездить к маме сам, как и прежде (пока был в гипсе, ездили кто-то из её подруг). А от Юрика была тишина.

Напомню, это был 2016 год. Затем прошли 2017-й, 2018-й и половина 2019-го. 28 июля мама скоропостижно скончалась. Три года прошло с момента, как Юрик дал обещание! За три года он так ни разу и не приехал! Хотя бы ради приличия, «для галочки»! Да и не позвонил он ей ни разу. А мобильный телефон, разумеется, был у неё под рукой...

Он появился в здании судмедэкспертизы, куда также прибыли мамины друзья и коллеги, после того как я всех оповестил, чтобы попрощаться с мамой. Потом гроб загрузили в катафалк, и я думал, что Юрик, конечно, поедет с нами на кладбище. Но он не поехал. Не счёл нужным. Мы ехали в пустом автобусе рядом с гробом вдвоём — я и одна мамина знакомая, которую я видел, наверное, второй раз в жизни. И больше никого. Было очень горько...

4. «Директор НОСБ Лесневский терроризировал отца из-за недвижимости», или Как дед Юрику дачу дарил

Вот ещё одна история, которая прекрасно характеризует Юрика как личность.

Как я упоминал выше, дед уже давно перестал пускать в свой дом Юрика с супругой. Но однажды они всё-таки появились. Было это в 2018 году. Это был единственный раз с 2014 по 2024 год, когда Юрик появлялся в нашем поле зрения. В остальное время за эти десять лет он об отце не вспоминал. Ну только лишь звонил изредка — где-то раз в сезон. «Проверяет, живой ли...» — качал головой дед, коротко поговорив с сыном. Я эти звонки прекрасно помню, так как я по просьбе деда следил за состоянием его мобильного телефона, чтобы там ничего не сбилось, и все списки звонков были у меня перед глазами — кто и как часто ему звонил.

А тут вдруг Юрик появился «вне графика». Естественно, появился он потому, что ему что-то от деда понадобилось.

Помню, началось всё так.

В конце мая, когда я был на левом берегу у подруги, у меня раздаётся звонок. Звонит мне Юрик (впервые с 2016 года, с тех пор, как дал обещание съездить к маме и забыл об этом) и начинает сбивчиво рассказывать о том, что они с женой приехали к деду подписать документы, а он их даже на порог не пускает! И вот они сидят во дворе перед закрытой дверью и не знают, что делать!

— Какие документы? — спросил я.

— Документы на дачу! Нам нужно разрешение на проведение газа! Он же собственник!

— А от меня что хотите?

— Отец не хочет нам даже дверь открывать! Давай мы тебе привезём эти документы, а ты уговоришь его подписать! — требовательным тоном скомандовал Юрик.

Я ничего не понял, но согласился. Они не поленились приехать на левый берег и всучили мне целую пачку бумаг.

Пришлось разбираться в ситуации.

Оказывается, Юрик раньше пользовался дачей деда по доверенности. Сами мы давно перестали ездить на дачу, а Юрик с женой туда ездили. Но доверенность давно истекла. А тут по посёлку стали проводить газовую трубу, и потребовалось разрешение от владельца каждого участка на проведение этой трубы по границам участков.

И они спохватились в последний момент. В спешке прибежали к деду — стали звонить в дверь и требовать, чтобы он срочно подписал это разрешение! Дескать, из-за этого задерживается газификация всего посёлка.

Но дед не доверял сыну и его супруге и не пожелал подписывать неизвестные бумажонки.

— Мало ли что они мне там подсунут! — сказал он мне.

Я попытался его успокоить, объяснил, что всё прочитал, и там речь идёт только о разрешении газовщикам.

Но дед настаивал на своём:

— Я старый человек. Я не хочу нести за это ответственность, мало ли что там случится — и я буду виноват. Я не хочу, чтобы меня каждый раз дёргали по таким поводам. Я давно уже не в состоянии заниматься дачными делами. Поэтому узнай, как мы можем переоформить дачу на его имя? Пусть сам распоряжается — и дело с концом! А я этим заниматься не буду!

Когда на следующий день Юрик мне вновь позвонил, я ему передал слова деда. Тогда трубку схватила его жена и стала требовать, чтобы я во что бы то ни стало убедил деда сделать то, что они просят.

— Я — юрист! — кричала она. — И я знаю, насколько это сложно — переоформлять право собственности! Надо проходить нотариуса и психиатрическую экспертизу! И это очень долго! А нам срочно нужно получить разрешение, мы задерживаем других людей!

В действительности — как я потом понял — причина была в другом. Дед, как ветеран, имел различные льготы по оплате расходов за дачу, был освобождён от налогов и т.д. Они привыкли пользоваться дачей бесплатно. А в случае, если Юрик становился собственником, эта лафа для них заканчивалась.

Но тогда я этого не понимал и ответил ей простодушно:

— Да вы не переживайте! Я выяснил у друга-юриста, как это делается. Всё очень просто — нужно только составить договор дарения, приехать в МФЦ и подписать его. Больше ничего не требуется. И в течение двух недель Росреестр оформит переход права собственности к новому владельцу.

Но она меня перебила и стала орать:

— Я — юрист, и я всё знаю! Это так не делается! Ты — сопля! И друг твой — сопля!

И швырнула трубку.

Я аж опешил — какого чёрта она нас оскорбляет?

Забегая вперёд, скажу, что убедить деда пойти у них на поводу им не удалось, и пришлось сделать так, как советовал мой друг. И оказалось, что он был прав — действительно всего за две недели дед переоформил дачу на Юрика.

Но это было потом. А вначале они дёргались и терроризировали деда по телефону — то настаивали на своём и требовали подписать разрешение на газ, то зачем-то требовали передать им ксерокопии каких-то документов деда, то вновь пытались уговорить подписать разрешение... Но дед был непреклонен.

— Слушай! — сказал я ему. — Зачем тебе терпеть эти издевательства? Возьми да продай дачу! Подадим объявление — и весь сказ! Желающих купить найдётся масса. Лучше деньги получить, чем терпеть эти истерики!

Дед задумался. Потом даже обсудил со мной, как и за сколько можно было бы продать. А потом спросил меня:

— А тебе самому не нужна дача? Может, на тебя оформим? Помнишь, как мы раньше там жили летом?

Конечно, я всё помнил. И как насосом воду качали, и как печку топили, и как собирали иргу и крыжовник, и как отдыхали в гамаке, и как я лазил на дуб фотографировать окрестности, и как мы с дедом катались на велосипедах по Кудряшовскому бору... Много замечательных воспоминаний осталось о тех временах, когда дед с бабушкой были полны сил и всё там поддерживали своим трудом. Но чтобы заниматься садоводством, это надо любить и иметь на это время.

— Да нет, мне не нужна, — ответил я честно. — Ну куда мне её? Какой из меня дачник? Когда я буду ей заниматься? Тут бы, дай бог, со своими проблемами справиться!

Дед снова надолго задумался.

И в итоге решил всё-таки дачу Юрику подарить. Я, мол, ему обещал. Он там маленьким играл, память ему будет...

И вот, в определённый день деду и его сыну было назначено время для явки в МФЦ и подписания договора дарения. Ехать нужно было на площадь Труда. Я, разумеется, думал, что Юрик сам всё организует, приедет за дедом, и они вместе поедут подавать документы. Но Юрика всё не было, а время подходило, и дед сказал:

— Пора выходить. Пошли на автобус.

Моему изумлению не было предела. Оказывается, дед так хорошо знал своего сына, что понимал заранее, что тот за ним и не подумает заехать!

— Как же так? — возмутился я. — Ты ему дачу даришь, а он даже заехать за тобой не желает?

— Такой уж он человек... — ответил дед.

Вызывать такси дед отказался. Погода была хорошая, мы пришли на автобусную остановку и доехали легко. Но всё-таки деду было тогда 93 года! А что если бы я не оказался рядом? Я и так при посадке в автобус поддерживал деда и следил, чтобы он не подвернул ногу. Я был возмущён до глубины души диким, хамским поведением Юрика!

Когда мы прибыли на место, Юрик был уже там. Как выяснилось, он приехал заранее на служебной машине, которая стояла на улице и ожидала, чтобы отвезти его обратно.

— Как это понимать?! — напустился я на него. — Отец тебе дачу дарит! Ты на машине едешь через Димитровский мост, проехал угол Ленина и Димитрова, буквально мимо дома своего отца проехал! И тебе не пришло в голову заехать во двор за своим престарелым отцом? Он должен на автобусе добираться?

Юрик что-то прошипел в ответ. Мол, дед его не просил за ним заезжать, а сам он не догадался предложить. Сказал, что обратно вместе поедем.

Вскоре они подписали договор дарения, подали документы, и дело было закончено. Новому владельцу было велено прибыть через две недели и забрать документ о собственности на своё имя.

Мы вышли и сели в машину, на которой приехал Юрик.

— Может быть, тебя тоже куда-то довести? — вдруг услужливо обратился ко мне невоспитанный дедовский сынишка. Стыдно, что ли, стало?

— Меня — не надо. Деда довези! — ответил я грозно. — Ты мне ответь, что же ты за человек такой? Как же тебе не пришло в голову заехать за отцом? Ему ведь 93 года! А что если бы меня не было рядом, и дед бы упал где-то в дороге и сломал ногу?! Ты не подумал об этом?!

Юрик молчал.

— Теперь по поводу хамства твоей жены в адрес меня и моего друга, — продолжил я. — Вообще-то, мы помогли вам осуществить эту сделку. Почему я от неё слышу оскорбления? Ты считаешь это нормальным?

— Она самостоятельный человек! Она имеет право поступать по своему усмотрению! — огрызнулся Юрик.

— А ты, значит, её в этом «праве» поддерживаешь? Не можешь приструнить свою бабу? Да вы оба хороши!

Вот в такой перебранке мы и доехали до дома.

Не знаю, почему он такой.

Юрик даже внешне — вылитый мальчиш-плохиш. Выглядит так, будто съедает в день банку варенья и корзину печенья...

Чем же они отплатили деду за этот подарок?

Дед хотел, чтобы к концу лета жена Юрика свозила его на кладбище проведать могилы родных. Раньше она, может и неохотно, но выполняла эти его просьбы. И дед хоть раз в году бывал на могилах бабушки и родителей. А нынче — как отрезало. То ли она якобы обиделась, то ли дед стал им больше не нужен, но факт остаётся фактом — с тех пор дед так больше и не съездил на кладбище. Я несколько раз предлагал ему поехать туда на такси, но от этого он принципиально отказывался.

В последующие годы я ездил и ухаживал за могилами в одиночку.

Прошёл месяц или даже больше, а произошедшее всё не шло у меня из головы.

Я говорил деду:

— Поверить не мог, что сын так поступил! Думал, может, этому объяснение какое-то есть? Нет, оказалось, ему просто не пришло в голову заехать за отцом!

Дед молчал.

— Вначале они мотали тебе душу, подсовывая на подпись какие-то бумажонки. Хотели, чтобы ты плясал под их дудку так, как им было бы удобно. А потом, когда ты безвозмездно отдал им дачу, лишь бы отстали, — они, видите ли, ещё и обиделись и отказываются даже свозить тебя на кладбище! Обиделись, потому что халява закончилась, и теперь им придётся платить взносы за этот домик. Ну и родственники!

Я был крайне возмущён этой историей и поделился с дедом планами написать об этом статью. Даже заголовок придумал: «Директор НОСБ Лесневский терроризировал отца из-за недвижимости». Готовый газетный заголовок.

Но дед тогда сказал — мол, плюнь ты на этого дурака, проехали и проехали. Ну я и не стал писать.

А завершающим штрихом в этой истории было следующее.

Ведь почему дед в итоге решил всё-таки дачу Юрику подарить? Во-первых, потому что она больше никому не была нужна. Юрик с супругой — единственные, кто изъявлял желание её заполучить. А во-вторых: «Ну он же там детство провёл. Память для него», — считал дед. А Юрик потом просто снёс эту память под ноль, бульдозером. И старый, и новый домик, который строил дед, и остальные постройки. Его и его супругу интересовал лишь земельный участок... В 2020 году, приехав по своим делам в Кудряшовский посёлок, я подошёл к забору нашей дачи. Боже, что я увидел! Заброшенный, голый участок земли, сплошняком заросший двухметровым бурьяном, посреди которого одиноко стояли лишь старая сосна (на ней по-прежнему висел прибитый дедом скворечник) и облазанный мною в детстве дуб, посаженный дедом Пашей (моим прадедом). Больше на участке ничего не было. Электрические провода, которые раньше шли к домику, были смотаны на столбе...

5. «Профукал две квартиры». Юрик и его жёны

Юрик всю жизнь не мог долго ужиться ни с одной женщиной. Со своей первой женой по имени Ольга Юрик жил несколько лет, потом они разошлись. Я тогда был совсем мал, не помню подробностей этих событий и не могу сказать, оставил ли он первой жене что-либо из доставшейся ему от родителей жилплощади. Но вот со своей второй женой он эти манипуляции с недвижимостью проделал. Это мне известно во всех деталях, и по всем упомянутым ниже адресам мне доводилось бывать лично, так как мы с родителями также жили неподалёку, и все ходили друг к другу в гости.

«Юрик вытряхнул нас с Орджоникидзе», — говорил дед. Дед с бабушкой до 1988 года жили в 3-комнатной квартире на Орджоникидзе. Пока Юрик, со слов деда, не потребовал размена этой квартиры, чтобы уладить свои жилищные проблемы после развода и нового бракосочетания с новой женой Надеждой — её он взял с маленьким сыном Стасиком, которого он усыновил и дал ему свою фамилию (дед неоднократно сердился, вспоминая этот факт). Очевидно, Юрик хотел перевезти свою новую семью в центр города, потому что до этого те жили на Затулинке. Дед тогда пошёл ему навстречу, они с бабушкой согласились на этот размен и переехали в 2-комнатную квартиру на Ленина, где и прожили до глубокой старости, а Юрик смог осуществить задуманное. Но дед с бабушкой жили долго, и через полтора—два десятилетия после того размена, Юрик, к тому времени уже разведясь и со второй женой и оставив её и приёмного сына в полученной тогда квартире, стал вновь интересоваться статусом уже нынешней квартиры родителей. Опять со своими новыми жёнами — это были уже 2000-е годы, когда Юрик женился в третий, а затем и в четвёртый раз.

Третья, Наталья («чёрная какая-то», как назвал её дед, имея в виду цвет её причёски), приходила с Юриком в гости и деловито осматривала квартиру, заглядывала на антресоли. (После таких визитов, в конце концов, напомню, дед перестал пускать в дом Юрика с его женщинами вообще, и этот мораторий продлился до самого печального 2024 года...) Бабушка была уже совсем плоха после инсульта, потом её не стало, и Юрик был уверен, что квартира автоматически достанется ему, рассчитывал на причитающуюся ему по закону «обязательную долю». Но так бы вышло только в том случае, если бы квартира была оформлена на деда с бабушкой. А дед, после смерти бабушки, сказал мне, что не хочет, чтобы на него было что-то оформлено.

— Оформляй на себя, — сказал он мне. — Юрик уже профукал две квартиры, и я не хочу ему больше ничего оставлять.

Вот так после смерти бабушки дед сделал собственником квартиры меня одного. На всякий случай. Как видим теперь — не зря. Он всё предвидел, потому что знал, чего ждать от своего сына. Всё это уже происходило в его жизни...

Какая же вторая квартира из тех, что «профукал» Юрик? Очевидно, дед имел в виду ту 2-комнатную, что досталась Юрику ранее от его деда Паши и бабы Лиды (моих прадеда и прабабушки) на улице Горького.

Но куда же делась вся эта многочисленная жилплощадь, что была в руках у Юрика? Она была поделена в бракоразводных процессах то с одной женой, то с другой.

Тем не менее, после всех предыдущих разводов и разменов у него на сегодняшний день осталась как минимум одна квартира, которая ему принадлежит и в которой он прописан. Только он в ней не живёт. Он живёт у жены, а эта стоит пустая. Или они её сдают.

(В этих декларациях https://declarator.org/person/635619/ можно подробно ознакомиться с перечнем имущества и доходов Юрика и его жены — открытый источник. Кстати, там же можно увидеть, что оклады у них с женой намного выше, чем у рядовых сотрудников библиотеки, в которой Юрик работает директором, а она — юрисконсультом. Интересно, они сами себе назначают зарплату в этом бюджетном учреждении?)

То есть жилплощади у Юрика — больше, чем надо. Зачем он хочет отобрать ещё и нашу квартиру — загадка. Видимо, жадность.

Его нынешняя жена, Юлия, моложе его на целых 16 лет. Фактически на целое поколение! Когда я рассказывал это своим знакомым женщинам, с которыми мы работали, — господи, какое отвращение отражалось на их лицах! «Я бы не смогла со стариком!» — говорила одна и кривилась. «Это явно из-за денег, из-за выгоды», — предполагала другая.

Неудивительно, что она им помыкает, а он беспрекословно ей во всём подчиняется. Боится, что она его бросит.

6. Наша жизнь с 2021 г. Наступало ухудшение

Как я уже упоминал ранее, если летом 2020-го дед ещё мог сам выходить во двор посидеть на лавочке с соседями, то с 2021 года мы выходили уже только вдвоём. Многие его приятели в тот год поумирали, двор опустел, и не к кому стало выходить. Да мне и самому было уже боязно его одного отпускать. Дед неуверенно шёл по ступенькам, и я каждый раз внимательно следил за его ногами и в нужный момент поддерживал, чтобы он не подвернул ногу и не свалился. Я знаю, о чём говорю, несколько раз этого чуть было не произошло, поэтому теперь мы выходили только вместе. Гуляли мы много, регулярно, как минимум два раза в неделю, особенно в летнее время. Со мной дед чувствовал себя уверенно, и мы с ним много где ходили — не только по своему двору, но и в соседние дворы, и даже по улице, иногда заходя в магазины, чтобы поздороваться со знакомыми продавщицами.

Во дворе.		2023 г.

Кормление и лечение деда в последние годы было исключительно на мне. Все продукты приносил я, потому что только я знал, что нужно купить в данный конкретный день. Дед уже не мог назвать соцработнице всё, что требуется, — то одно забывал, то другое. Поэтому я следил за всем сам: чтобы всегда было в наличии молоко, кефир, масло, хлеб и т.д. Но дед мне всегда помогал чистить овощи для супа, который я ему регулярно варил. Суп у меня был «фирменный», я его готовил и протирал особым способом, специально для деда! Последние три года дед, в основном, ел только мой суп (ну ещё бутерброды да яичницу), а от всего остального отказывался.

Дед до последнего помогал мне чистить картошку.		Февраль 2024 г.

Ранней осенью и особенно поздней весной, в апреле—мае, нужно было всё время следить, чтобы в квартире не было перегрева, плотно закутывать раскалённые батареи отопления, так как топили у нас всегда «от души». Зимой в этом был большой плюс, дед никогда не мёрз, но весной это становилось катастрофой. Потому что, когда на улице было уже +20 или выше, а топить продолжали, как зимой, это представляло опасность. Учитывая привычку деда закрывать все форточки, угореть можно было очень быстро.

Я регулярно вызывал врачей, чтобы назначили необходимые лекарства, потом ещё многократно ходил в поликлинику, если требовалось изменить препарат или дозировку. Регулярно покупал их, а нужные лекарства далеко не всегда были в ближайших аптеках, часто приходилось ездить по городу и искать. Дома я постоянно контролировал приём дедом таблеток и закапывание глаз — систематически писал ему памятки, позже — уже просто выдавал каждый раз лично.

А сколько я воевал с поликлиникой! Чтобы относились к ветерану не формально, а как положено, чтобы делали все анализы, процедуры и присылали всех врачей, чтобы звонили мне на мобильный, а не деду на городской, потому что он путал и не всегда запоминал, что ему сказали. Именно мой номер телефона был написан на мед. карточке деда в регистратуре, потому что я всем этим занимался.

А в моём телефоне — записаны номера наших терапевта, окулиста, зав. отделением. Потому что я был с ними на постоянной связи, чуть что — добивался и согласовывал их приход на дом, согласовывал и корректировал назначения препаратов. Это дало хорошие результаты. Дед не мучался от болей, у него не развились тяжёлые заболевания. И, например, ему удалось сохранить хорошее зрение до самой смерти! Хотя при его далеко зашедшей глаукоме риски были очень высокие. Требовалось регулярное наблюдение врачей и неукоснительное выполнение их назначений. Я всё это обеспечил. А дед со своей стороны тоже старался. Это наша с ним общая победа!

А сколько мы с дедом ходили по врачам лично, пока он ещё мог сам доходить до поликлиники! Уролог, пульмонолог, окулист — я очень беспокоился, что у деда может начать прогрессировать какое-либо заболевание, хотелось остановить этот процесс в зародыше. И теперь можно сказать — да, всё это было не зря!

Юрик даже понятия не имел о том, как лечится его отец, не знал имён ни врачей, ни медсестёр или соцработницы, хотя мог бы интересоваться!

Дед, конечно, имел исключительно хорошую генетику, определившую его крепчайшее здоровье и выносливость. И оптимизм. Это всё-таки редчайший случай! Достаточно упомянуть хотя бы то, что до 99 лет у него абсолютно не болели никакие суставы! Буквально скакал, как сайгак! Я его всегда предостерегал — резко не подскакивай, голова закружится. «Шея иногда побаливает, — говорил он, — а потом перестаёт». В то время как у меня в мои 30—40 лет всё было гораздо хуже...

Но уже с 2021 года дед начал путаться при счёте денег. Особенно, когда почтальон приносил пенсию. А во дворе соседи-пенсионеры нам рассказывали, что уже бывали случаи обмана стариков доставщиками пенсии. Пришлось мне каждый месяц лично присутствовать и пересчитывать то, что приносил почтальон, чтобы он видел, что мы всё контролируем. Дед мне всегда полностью доверял, и эта помощь сильно облегчала ему жизнь, потому что быстро считать он уже не мог. Он потом садился и в спокойной обстановке пересчитывал ещё раз самостоятельно. Случалось несколько раз, что мне приходилось звонить в Пенсионный фонд и выяснять, почему деду не выплатили полностью всё, что положено. Таким образом, я добился, чтобы дед получил все выплаты до последней копейки.

Ему многократно предлагали получать пенсию не наличными, а на банковский счёт, но от этого дед категорически отказывался. Он говорил, что банкам не доверяет, так как бабушка в своё время вложила деньги в банк, а потом пришлось их с большим трудом оттуда вытаскивать. Кроме того, он хочет самостоятельно всё контролировать, ему так спокойнее. Поэтому ему так и носили деньги на дом. Но, видя, что внук рядом, деда никто не пытался обманывать, неприятных инцидентов не было, всё было получено в соответствии с квитанциями. И эти квитанции я складывал в отдельный конверт, чтобы не валялись, где попало, и чтобы всегда можно было свериться. В общем, следил, чтобы всё было аккуратно, как в аптеке.

Одного только не предусмотрел — что все эти накопления в одночасье будут украдены кем-то из «родных», и дед останется без своих запасов именно тогда, когда будет в них нуждаться!..

В сентябре 2023 года у деда возникла грыжа. Он тяжестей не поднимал и особо не напрягался, но — что поделать? — возраст берёт своё. Мышцы брюшного пресса уже не те, и вернуть всё вспять невозможно. Дед очень переживал, чтобы у него не случилось ущемления, так как знал, что его боевой товарищ художник В.К.Чебанов много лет мучился с тем же и умер от этого. Мне пришлось изрядно побегать, чтобы найти и подобрать подходящий грыжевой бандаж и научиться им правильно пользоваться. К счастью, это удалось сделать, и всё последующее время грыжа была под контролем и не доставляла деду угроз и хлопот.

В общем, все знают, что я много лет ухаживал за дедом, а последние годы буквально его тянул, в значительной мере пожертвовав своим временем и работой.

И только две непорядочные личности пытаются теперь перевернуть всё с ног на голову и нагло заявляют, что это якобы делали они.

Но — записи в журналах, переписка с работницами КЦСОН по поводу вопросов быта, мытья, продления льгот — всё это говорит само за себя.

«Помыться не получилось. Жалуется на плохое самочувствие. Попробуем завтра». Вот типичный пример одной из моих многочисленных записей в журнале, где мы фиксировали то, чем кормим, какие лекарства давали, какое было давление и т.д. Точно таким же образом выглядела и наша личная переписка в «Вотсапе», так как постоянно требовалось согласовывать наши планы, какие-либо изменения. «Сварил суп, просьба поставить его в холодильник, когда остынет». И так далее, и так далее...

Это была тяжёлая, нудная работа, всё это повторялось из месяца в месяц, десятки и десятки раз...

А с 13 мая 2024 г., когда деда хватил сильный удар (когда он надолго слёг, но всё-таки потом оклемался), и до самой его смерти 24 ноября у меня не было ни одного свободного выходного дня!

А сколько я переделал всякого ремонта в квартире! То электрика, то сантехника, то ещё что-то. Всего и не перечислить. Многократно устранял течи на старых трубах, находил добросовестных и проверенных мастеров... При этом от деда нередко (начиная с 2023 г.) вместо благодарности выслушивал недовольство — он испытывал беспокойство, когда в дом приходили чужие люди, ему часто казалось, что они могут что-то украсть. «Вот тут, — говорил он, — у меня старые латунные патрубки лежали. Теперь их нет. Значит, слесарь твой украл!» Потом эта вещь находилась, но дед всё равно продолжал подозревать...

Вот так постепенно у него начала развиваться старческая подозрительность, которая в итоге и сыграла с ним злую шутку. Вначале это было лишь изредка и в отношении незнакомых людей, таких как слесарь и т.п. Потом как-то раз — в апреле 2023 года — он заподозрил уже нашу постоянную медсестру в том, что она унесла у него лупу (которую потом он сам нашёл). Ну а через какое-то время он стал подозревать и меня во всём подряд, причём это становилось всё чаще и чаще...

9 мая 2023 года — впервые за четверть века я вызвал деду «скорую». За четверть века — в буквальном смысле! В конце 90-х ему много раз вызывали «скорую», и в 1998 году дед попал в больницу с инфарктом. Я и туда успел к нему поездить — помню, как он там писал забавные стихи о соседях по палате. Но с тех пор дед стал тщательно следить за здоровьем, и в течение последующих 25 лет мы о «скорой помощи» не вспоминали (для бабушки только вызывали). Это ведь тоже чудо!

И вот, в тот праздничный день сперва, вроде бы, ничто не предвещало неприятностей. Самочувствие деда было прекрасное. Накануне мы, как всегда, гуляли во дворе, помню, 8 мая была хорошая погода. В первой половине дня смотрели Парад, и дед принимал множество звонков с поздравлениями — может быть, из-за этого он перенапрягся, трудно сказать. Потом мы пообедали, и я собирался уйти, чтобы отмечать с друзьями. И хорошо, что не успел уйти. Во второй половине дня деду резко стало плохо. Оказалось — гипертонический криз, давление — 190! Притом, что он всегда был гипотоник. Приехала «скорая», поставили магнезию. Пришлось деду начать принимать гипотензивные средства, долго я потом с этим вопросом возился, подбирали препарат и дозу, наконец выровняли давление. Но начать (только начать!) принимать гипотензивные препараты в возрасте 98 лет — это ОЧЕНЬ круто, доложу я вам! Некоторые уже в 40 начинают их принимать или того раньше. Богатырского здоровья всё-таки был мой дед! Уникальный человек!

Тем не менее, медицинские успехи не всегда были безоблачными. Случались и эксцессы. В октябре 2023 года у него был приступ на этот раз низкого давления. 72/36! Я такого низкого давления у человека никогда не видел. Хотя гипотензивные были давно уже отменены, давление постепенно всё равно снижалось, день за днём. Я очень переживал тогда за деда, как и в предыдущем случае. Он был на грани жизни и смерти, я боялся, что он может не выкарабкаться. Теперь передо мной встала задача — как поднимать давление? Пока я созванивался и консультировался с несколькими знакомыми врачами и выяснял вопрос, откармливал деда шоколадом с кофе. И ничего, постепенно оклемался. Давление стало расти, и в течение следующего месяца нам удалось выйти на нормальные значения, без особых колебаний.

И всё бы хорошо, но у деда постепенно стала ухудшаться память, усиливалась подозрительность. Видимо, эти скачки давления сыграли роль в кровоснабжении мозга или что-то ещё. Дед часто не мог что-то найти, из-за этого пребывал в растерянности. Я ставил себя на его место и понимал, насколько трудно человеку в такой ситуации, когда он плохо помнит и плохо соображает. Временами деда «отпускало», а потом вновь возвращалось это злобно-тоскливое настроение и подозрительность. Иногда ему мерещились какие-то голоса...

И, похоже, как раз тогда, осенью 2023 года, ему впервые позвонил Юрик после очередного длительного перерыва. А может, дед зачем-то ему сам позвонил. И Юрик с супругой, заметив определённые ментальные изменения у деда и приняв подозрительность за изменившееся отношение к внуку, начали эту тему «раскручивать»...

Вспоминаю, как неумолимо постепенно уходили ровесники моего деда — от соседей во дворе и вплоть до английской королевы-долгожительницы, с которой дед частенько себя сравнивал, услышав о ней в новостях, так как они с ней были ровесники (точнее, Елизавета была даже помоложе на восемь месяцев). Но вот ушла и она, ушли однополчане и многие знакомые, и я почувствовал горькое ощущение неизбежности, нависшей над дедом. И ведь, по большому счёту, человек был весьма бодр и здоров, не лежачий больной! А возраст говорит, что запаса времени уже фактически нет, вот что досадно, уже ушли все, даже самые стойкие... И я поклялся оберегать его хотя бы от гриппа. Я понимал, что нам не победить таких грозных врагов как рак или инфаркт, если они случатся, но очень не хотелось проиграть пустяковой простуде. Я изо всех сил следил за питанием, за витаминами (когда он в очередной раз начинал под разными предлогами отказываться от всякой еды, я приносил ему то, что он особенно любил — бананы, мандарины с листочками, колбасу «Любительскую»; тут дед устоять не мог и постепенно втягивался в процесс, аппетит к нему возвращался; так, помню, я его «раскачал» в январе 2021 года, когда он наотрез отказывался есть, и в дальнейшем такая ситуация несколько раз повторялась), поддерживал деду иммунитет и следил, чтобы никто не приходил к нам с кашлем и с чиханием, в том числе и я сам, при первых же признаках недомогания я уходил и руководил всем по телефону. Это сложно контролировать, тут многое зависит от случая. Но теперь я могу сказать — это мне удалось! Мы пережили даже пандемию коронавируса! А ведь она унесла многие жизни, в том числе — из наших знакомых...

Между прочим, надо сказать, что сам дед особо не переживал и не волновался по этому поводу. И не загадывал наперёд. Он очень философски относился к жизни. Он рассуждал так: раз наступил новый день — значит, проживём этот день, только и всего. Наступит завтра — проживём и его. И не надо много думать заранее о том, что может или не может случиться. Иначе, если всё время переживать о будущем, ты этими мыслями сам отравишь своё настоящее. Это мудрый подход человека, который понял жизнь, и я старался этому тоже у деда научиться...

Однако, несмотря на эту бесспорную мудрость, в течение последнего года жизни деда всё больше охватывала его болезненная подозрительность. То ему казалось, что соседи через стенку делают ему замечания и запрещают слушать его любимый радиоприёмник. Из-за этого он перестал его слушать. То вдруг обращался ко мне со странным вопросом: «Кто это там с тобой разговаривает? Кого привёл?» Я отвечал: «Никто не разговаривает. И радио выключено, тихо везде». — «Врёшь! — кричал дед. — Я слышал женский голос!» К сожалению, это тоже было...

Соседи по дому, из тех, с кем дед продолжал общаться по телефону, изумлялись, насколько сильно он изменился в 2024 году. Постоянно говорил только о деньгах, и как их надо прятать от внука. Стал говорить, что внук только спит и видит, как бы присвоить себе деньги и уехать за границу! Интересно, откуда у деда вдруг взялось такое мнение? Кто его надоумил? Говорил, что только получит пенсию — и тут же отдаёт всё сыну с женой, ничего не оставляя себе. Соседи, конечно, были шокированы такой странной, внезапно возникшей подозрительностью к внуку! Потому что они помнили, как хорошо он ко мне относился все предыдущие годы, и всегда нас видели с ним вдвоём...

7. Коварные наветы

— Зачем ты нужен? — вдруг задавал дед странный вопрос.

— А ты зачем нужен? — отвечал я, пытаясь перевести это в шутку.

— Ты чужой! Ты должен выполнить работу и уйти! Тебе платят деньги!

Такие реплики я стал слышать от деда после того, как в нашей жизни появились «помощнички».

Мой дед, который всегда говорил, что ближе меня у него никого нет, теперь выдавал фразы о том, что я «чужой». Они поражали, словно гром!

А рядом в шкафу стояли мои детские фотографии, которые дед сам же делал тридцать с лишним лет назад. И другие наши фотографии, которые мы вместе с ним проявляли и печатали, когда я ещё был школьником.

То есть жена Юрика убедила деда (который уже настолько плохо соображал из-за деменции, что не всегда мог правильно назвать свой возраст) в том, что я якобы чужой человек, неизвестно откуда взявшийся, будто какой-то наёмный работник!

Похоже, она деду каждый день капала на мозги по телефону, что я — всего лишь его слуга, чужой человек, приставленный к нему соц. службой. Я действительно с 2019 года был официально оформлен в Пенсионном фонде как лицо, осуществляющее уход за дедом. Даже получал за это «баснословные» деньги — 1440 рублей в месяц. Видимо, она узнала об этом со слов деда. Но, наверное, им с Юриком было невдомёк, что дед всё предусмотрел ещё десять лет назад, и ещё тогда оформил квартиру на внука. Поэтому они стремились всеми силами оттеснить внука от деда, чтобы не мешал, думая, что это им поможет завладеть желаемой жилплощадью. Надо полагать, они рассчитывали, что сейчас охмурят старого человека и по-быстрому провернут такую же махинацию, как ранее — с дачей.

«Пусть, мол, продукты и лекарства принесёт, покормит тебя — и сразу уходит!» Она не понимала, что я деда не оставляю даже ночью, слежу за ним, за приёмом лекарств, за чистотой, за гигиеной, если надо — стираю вещи, мало ли что? Не понимала, что я живу с ним, нахожусь в соседней комнате и прекрасно слышу все её мерзкие телефонные разговоры. Таким гадким поведением она весь последний год устраивала нервотрёпку и мне, и старому больному человеку...

Я не сразу стал обращать на это внимание. Раньше-то они с Юриком вообще не звонили — а теперь вдруг стали регулярно вести пространные разговоры. Конечно, мне надо было насторожиться с самого начала!

И вот что интересно: при всём негативном и даже презрительном отношении деда к своему сыну Юрику — он вдруг стал безоговорочно верить его супруге! Даже мне говорил: мол, Юрик — пустышка и демагог, без Юли ничего не может, а вот Юля, дескать, — надёжа и опора, на неё только и уповаю! Он очень привязался к ней, не заметить эту привязанность было невозможно! Раньше он был и о ней сдержанно-настроженного мнения, разговаривал односложно и вообще много о ней не думал. А тут, похоже, она «прощупала почву», почувствовала изменения и примерно с конца 2023 года стала регулярно ему названивать. И так, пока я занимался работой или хозяйством, они могли часами ворковать по телефону о всякой всячине, как юноша с одноклассницей. И было видно, как дед разомлел от её сладкого голоса. Она смогла убедить деда, что это и есть забота и внимание, а от внука такого не дождёшься. Не сразу они догадались подобрать такой ключ к сердцу деда, ох не сразу! А может, пробовали и раньше, но дед тогда ещё был способен мыслить критически и не позволял себя обманывать...

И после того, как «контакт» был налажен, перейти к махинациям было уже делом техники. В тот период дед резко изменился! Была зима, приближался новый 2024 год. Я тогда подхватил вирус с температурой и, чтобы не заразить деда, неделю отсиживался у подруги. Когда я вернулся, то сразу заметил странность: дед начал суетиться и складывать старые фотографии и разные вещи, чтобы их якобы забрали то ли в музей, то ли ещё куда-то. Снял все свои ордена и медали и сказал, что отдаст их Юрику. А меня стал постоянно в чём-то обвинять. То я якобы вожу в квартиру незнакомых людей, которые всё воруют, вот объектив от фотоаппарата украли! А иначе куда он делся? То наоборот — кричал: «Зачем ты хлам в квартиру тащишь? Откуда здесь эти книги?!» Я говорю: они тут всегда лежали. А он мне — неправда, не ври! То есть, получается: если сам что-то потерял или не узнаёшь обстановку в комнате, — значит, внук виноват!

Теперь-то я знаю, что деда тогда конкретно обработали и внедрили ему в сознание такого рода тезис: «Не доверяй внуку — внук плохой! Отдай всё нам — мы хорошие!» На формирование этого убеждения ушло длительное время — несколько месяцев. Но у четвёртой жены Юрика свободного времени было — хоть отбавляй, чтобы перемывать по телефону мои кости и подталкивать деда к определённым выводам...

Но это я узнал позже, слишком поздно.

А тогда я и понять не мог, в чём дело! Что случилось с дедом? Я списывал это на старческие параноидальные проявления, которые, к сожалению, часто сопутствуют деменции и проявляются в виде нелепой подозрительности на каждом шагу. Деменция у него, конечно, была — дед стал забывать и путать разные вещи. Но дело было не только в этом. Просто я тогда ещё не знал, что им коварно манипулируют!

А вскрылось это только ближе к лету 2024 г., когда я, ничего ещё не подозревая, сам позвонил своему дяде Юрику и договорился о встрече, чтобы рассказать, что дед стал больше нуждаться в помощи, и попросить их с женой, раз уж они стали так часто звонить деду, заменить меня в случае, если я сам слягу или попаду в больницу. А такой риск тогда действительно был, у меня обострилась хроническая болезнь. И я беспокоился о деде, чтобы он был как следует накормлен и обеспечен всеми лекарствами, не забывал закапывать капли. Это нужно было делать без пропусков по утрам и вечерам, оставлять на самотёк было уже нельзя ни на один день — дед не мог это сам контролировать!

То, что я услышал от Юрика при встрече, меня озадачило. Чем больше он говорил, тем больше подтверждались мои самые нехорошие догадки. Я понял, что там «окучивали» деда уже на полную катушку!

В общем, в процессе этого разговора у меня на многое открылись глаза. Я понял, каким наивным я был до этого. И только теперь до меня стало доходить, что у нас происходило последние полгода.

Юрик (вместе с супругой) решил, по его словам, начать ухаживать за своим отцом прошлой осенью. То есть когда тот был уже в возрасте 98 лет! Не поздновато ли озаботился? До этого он звонил раз в сезон (и дед сам иронично к этому относился — вот типа проверяет, живой я или нет). А теперь они стали регулярно мучить старика долгими ненужными разговорами, настраивая его против меня.

В действительности это выглядело как имитация заботы об отце с целью завладения его деньгами и имуществом. И это, конечно, верх цинизма.

Юрик вообще не знает, что это такое — заботиться об отце. Предугадывать, планировать, оберегать. Это только я знаю, довелось прочувствовать своей шкурой за все эти годы.

И всё, что они делали в течение этого злополучного 2024 года, — они делали тайком, втайне от меня. Старались прошмыгнуть, когда меня нет, телефонные разговоры тоже, по возможности, подгадывали так, чтобы я не слышал. Прятались. Значит, понимали, что делают плохое!

Во время нашей беседы Юрик по своей недалёкости разболтал их намерения — зачем-то рассказал мне, что они недавно интересовались, каким образом оформлена наша квартира и т.д., а дед ничего внятного не мог им сообщить. Это мне уже категорически не понравилось. И я прямо спросил про деньги. И получил подтверждение, что все пенсионные сбережения деда теперь находятся в руках Юрика и его жены.

Дело в том, что 13 мая, как я уже говорил, деду стало плохо, и он три дня не мог встать с постели. Была слабость и головокружение. В первый день я, конечно, вызвал «скорую», затем по телефону переговорил с врачом-терапевтом из поликлиники, принёс и стал давать все назначенные лекарства. На следующий день улучшения не было, и я думал над тем, что может ещё понадобиться — то ли вновь вызов на дом, то ли госпитализация. И я стал проверять, на всякий случай, чтобы ничего ценного не лежало на виду, мало ли кто придёт. И когда я заглянул в то место, куда дед обычно складывал пенсию, и где много лет лежало довольно объёмное количество денег, — я не обнаружил там ничего!

Надо сказать, что неприятная догадка осенила меня сразу. О том, что деньги вынесли наши новые «помощнички» — вместе с орденами, уже давно. Про ордена-то мне дед сам сказал, он с ними крутился ещё зимой. Но я вначале отбросил эту догадку. Думал — может, дед сам куда-то перепрятал? А теперь всё становилось на свои места.

Вначале в ответ на мой прямой вопрос Юрик высказался как-то туманно:

— Ни одна купюра не хрустнула в моих руках! — тогда витиевато выразился он. И сообщил мне, что — да, они забрали эти деньги. Намекая, что мне, мол, нельзя доверять!

Не давая мне опомниться, он добавил:

— Да, мы действительно забрали пенсии отца, потому что на это были основания... Мой отец вышел на финишную прямую...

Я был просто в шоке. Ты кто, Господь Бог, что ли? Тебе ли решать, сколько кому жить осталось?

Эти сказанные Юриком фразы навсегда врезались мне в память.

«Ни одна купюра не хрустнула в моих руках!» — с пафосом заявлял человек, горделиво называющий себя Юрием Юрьевичем. А в чьих же тогда руках они хрустели? Значит, деньги считала его жена. Сама она, когда я её потом спрашивал, отнекивалась: «Я не решаю эти вопросы». Юлила, делала вид, что ни при чём. Они надеялись сбить меня с толку и обмануть, как мальчишку. А потом Юрий Юрьевич, забыв, что ещё пять минут назад говорил, что не держал в руках деньги, вдруг спохватывался и возмущался — мол, по его подсчётам там должно было быть гораздо больше! Недвусмысленно обвиняя меня в том, что сделали они сами!

Господи, какие же это бессовестные люди! Стыд и срам...

Я сказал, что эти пенсионные накопления деду могут сейчас понадобиться, если он тяжело заболеет и потребуется сложное лечение и сиделка, а это дорого стоит! Дед специально откладывал деньги в течение долгих 10—15 лет, и теперь там должна быть крупная сумма (порядка нескольких миллионов рублей), которой хватит на обеспечение любой медицинской помощи на протяжении длительного времени. Поэтому я попросил, раз уж деньги деда находятся у них, быть готовыми оплачивать всё, что может деду потребоваться!

Но Юрик глумливо дал мне понять, что это они будут решать на своё усмотрение.

А также сообщил, что он, дескать, будет теперь контролировать каждый мой шаг в том, как я помогаю деду:

— Мы теперь всегда будем у тебя за спиной! — с ухмылочкой произнёс этот наглец.

Юрик, наверное, хотел, чтобы эта фраза придала ему значимости. Что вот, мол, он всегда будет незримо присутствовать где-то рядом, как Всевидящее Око, следить за мной и контролировать мои действия.

Но по факту прозвучало это иначе, выдавая истинные мотивы недалёкого субъекта. «За спиной» — это, стало быть, исподтишка делать гадости и остаться непойманным, прошмыгнуть незамеченным. Мотивы мелкого жулика.

Жизнь учит тому, что алчность превращает людей в чудовищ. Вздорный эгоист и смешной демагог, однажды встав на роковой путь служения золотому тельцу, может принести горе семье, став вором и отцеубийцей...

8. «Мы теперь всегда будем у тебя за спиной!»

Юрик Лесневский — сын, принёсший горе семье.

(Эту наглую фразу Юрика я специально вынес в подзаголовок.)

Вскоре после моей встречи с Юриком в мае произошло следующее.

3 июня, в мой день рождения, когда я застукал, как дед жалуется по телефону на то, что я якобы накануне не покормил его и не дал лекарств (ну что взять со старого человека? — видимо, такие провокационные вопросы ему специально задавали на том конце провода), я громко спросил, кому он это докладывает? Меня подозвали к телефону, и Юрик требовательным тоном сказал мне:

— Значит так! Мне нужно, чтобы мой отец вовремя получал необходимые лекарства!

И как же мы раньше жили без этого командира?

Юрик стал мне угрожать, что придёт почему-то с министром труда, военкомом и директором поликлиники и устроит тут проверку (у него явно комплекс неполноценности, он любит упоминать себя в компании значительных людей, это характерно для ничтожеств). Он, видите ли, собрался наконец защитить своего отца от меня, негодяя!

— Вот я сейчас приду! — орал Юрик. — И мы посмотрим, какие лекарства ему назначены! Посмотрим медицинскую документацию! И также мы посмотрим документы на квартиру!

Я аж опешил. Только что говорил о здоровье отца — и тут же, без малейшей паузы перешёл к самому для него дорогому, к тому, что его действительно волнует и не даёт покоя, — на кого и как оформлена квартира! Дед не зря меня предупреждал, когда ещё соображал нормально, что Юрик со своей бабой давно облизываются на нашу квартиру. Он был абсолютно прав!

Непонятно, почему новоиспечённые ухажёры решили, что наша квартира должна принадлежать им. Юрик в этой квартире бывал только гостем (и то очень редко), ни разу тут не ночевал и не заботился о больной матери, всегда подтрунивал над дедом и насмехался над его политическими взглядами, над советским строем, чем очень сердил деда. А начиная с 2010-х годов, дед вообще перестал его пускать в дом, потому что (со слов деда) «он ещё тогда ждал, когда я скончаюсь, приходил со своей предыдущей бабой, которая деловито осматривала квартиру и заглядывала в шкафы».

И вот теперь Юрик, уже с очередной новой женой, опять решил, что ему позарез надо «навестить отца» и проинспектировать квартиру. Хороший же подарок преподнесли мне на день рождения, подумал я. Не раньше, не позже...

Итак, они напрашивались приехать. Мы стали договариваться о времени с его женой, так как она возит этого барина на машине. Как вы понимаете, дед теперь перестал возражать, чтобы они появлялись в его доме, — они его уже уговорили. Убедили, что это они теперь заботятся о нём. Они приезжали уже раз в январе, чтобы забрать деньги и ордена, тогда дед им сам открыл. К сожалению, это было предусмотрительно сделано в моё отсутствие, молча. И хотя всё тайное и становится явным, я узнал об этом слишком поздно.

— А какой номер дома? — спросила жена Юрика.

Вот тебе и на, подумал я. Объявили, что уже полгода ухаживают за дедом, уже забрали у него все ценности. А чем он лечится — до сих пор не знают! И адрес его, бедненькие, так и не запомнили! Действительно, зачем напрягаться и забивать голову всякой чепухой? Да и бумагу тратить ни к чему...

Короче, мы заранее договорились о времени, когда они приедут, чтобы не создавать деду лишнее неудобство.

Я сказал:

— Вы хоть привезите что-нибудь нужное. Например, вот бритва сломалась. Также можно привести носки медицинские без резинок, если сможете достать. Деду только такие подходят, это важно, чтобы не передавить кровообращение.

Когда они приехали, эти вещи они действительно привезли.

— Носками завалим! — радостно объявил Юрик, швырнув деду на кровать несколько пар.

— Идиот... — пробормотал дед. Он не выглядел довольным встречей.

Жена Юрика попросила деда воспользоваться бритвой в её присутствии. Видимо, хотела убедиться, что он может бриться самостоятельно. Тоже мне проверяльщики нашлись...

Так мы посидели некоторое время. Ни про какие лекарства они, конечно, не спрашивали. Забыли, что ли... Тогда я сам затронул эту тему, упомянув, что месяца полтора назад деду назначили новый препарат — Церетон по 400 мг, для снижения беспокойства. Вроде бы действует, дед стал получше спать.

— Юля, запиши название, — распорядился Юрик. — Я свяжусь с руководством поликлиники, и мы проверим, действительно ли был назначен этот препарат!

Ну клоун же, чистый клоун! Вообще, эта парочка один-в-один напоминает известных всем сказочных персонажей — лису Алису и кота Базилио. Базилио, как мы помним, был заметно глупее своей сообщницы Алисы и потому более комичен, чем она.

— Ладно, давайте закругляться, — сказал я. — Мне ещё бельё стирать.

— А у вас стиральная машина есть, да? — деловито осведомилась жена Юрика.

Я снова опешил. Вообще-то, стиральная машина была куплена в 1996 году. Это до какой степени надо не интересоваться жизнью деда, чтобы за 30 лет не удосужиться это узнать! И даже просто ни разу не сходить в ванную руки помыть, чтобы её увидеть! И эти люди не стеснялись говорить о том, как они собираются за дедом ухаживать и помогать!

— Юрий Павлович! — сказала жена Юрика. — Если вам что-нибудь нужно, вы нам говорите!

— И ключи от квартиры! — потребовал Юрик. — Мне нужно, чтобы у нас были ключи!

— Нет, — сказал потом дед, когда они уехали. — Ключи Юрику не давать.

При встрече с сыном в нём всё-таки проснулся здравый смысл...

В июле я на три дня угодил в клинику МНТК «Микрохирургия глаза». Как назло, это произошло неожиданно — я думал, что операция займёт один день, а меня оставили на три. А я не успел купить деду его неизменную колбасу «Любительскую» — один из немногих продуктов, которые он соглашался есть последние три года. Суп сварил, хлеб купил, молоко и кефир — тоже. А вот колбасу — не успел, не было в тот день. Наша соцработница была в отпуске, другая должна была её заменить, а медсестра — вообще уволилась.

Пришлось позвонить Юрику и уговаривать выручить в этой ситуации. Четверть часа я втолковывал им с женой, какую колбасу купить и где именно, как нарезать. В конце концов, я сказал:

— Попросите продавца сделать, «как внук берёт для деда». Они меня там прекрасно знают — поймут, о чём речь.

— Колбасой завалим! — заранее похвастался Юрик.

Я сразу представил, что дед опять назовёт его идиотом, как и в случае с носками...

2 августа 2024 года мы, как всегда скромно, отметили день рождения деда. Ему исполнилось 99 лет. Только вот не фотографировались в этот раз.

В течение дня было несколько звонков с поздравлениями, кое-кто даже зашёл лично. А мне было грустно.

Я вновь и вновь задавал этот вопрос — зачем они упёрли его награды? При живом человеке! Дед каждый год фотографировался «при полном параде», надевая свой пиджак с орденами и медалями. А в августе 2024 года, в свой 99-й день рождения впервые не смог этого сделать, потому что все его награды утащили ещё зимой! Для чего было так поступать?

Когда я рассказываю об этом, многие люди задаются тем же вопросом:

— Зачем Юрик с супругой забрали у деда ордена?

И обычно сразу сами себе и отвечают:

— Наверное, хотят продать.

Помимо этого вспомним, что они полгода старательно убеждали деда, что внук — плохой человек.

И в результате этого вынесли из квартиры все деньги.

Я обсудил данную ситуацию с юристом.

Во-первых, он сразу же поставил вопрос, который нужно задать Юрику и его жене — что это за «основания», на которые они ссылаются, забрав пенсионные накопления деда? Откуда могли взяться эти «основания»? Если это связано с навязанным деду мнением, что я якобы таскал у него деньги, то такая сумма у него дома бы не лежала. Так что этот довод несостоятелен и является не чем иным, как клеветой.

Во-вторых, раньше дед всегда говорил, что Юрик — ненадёжный человек. И вдруг он доверяет все деньги ему, якобы выразив этим свою волю (как путано пытались объяснить Юрик и его жена). Это же нелогично! Они многократно ссылались на то, что будто бы «на это была воля деда». Но юрист указывает, что здесь налицо явное противоречие в поступках деда. А значит, разговор о воле неуместен! Это — результат слабоумия, которое они в человеке подогревали. И из-за этого он стал опасаться своего внука. Они просто устроили нервотрёпку старику!

Таким образом, подведу итог. Сколько бы слов не было произнесено, а факты — вещь упрямая. И заключаются они в том, что Юрик с супругой вынесли из нашей квартиры и присвоили себе государственные награды деда и все его пенсионные сбережения. А возможно, ещё какие-то вещи.

Мы надеемся, что эти злодеяния будут наказаны по справедливости. В отношении Ю.Ю.Лесневского в ближайшее время будет возбуждено судебное дело (даже по 2 статьям). Пока гражданское.

Поначалу я наивно думал, что, может быть, Лесневский-младший и его новая супруга — не такие уж подлецы, а просто не разобрались в ситуации и поверили на слово деду, который в последний год стал проявлять безумную подозрительность к тем, кто находился рядом с ним, и озвучивал абсурдные жалобы. Я уже упоминал, что нашу медсестру он заподозрил в том, что она украла у него лупу — и т.д. и т.п. Я надеялся, что мне удастся аргументированно им всё объяснить, и они всё поймут. Но увы. Они прекрасно всё понимали и использовали слабоумие деда для своих целей, прикрываясь тем, что он-де «не лишён дееспособности». А мы просто не успели оформить опекунство — это долгая волокита, а дед весьма стремительно сдал в умственном плане... И эти ушлые люди успели воспользоваться ситуацией, как будто дожидались подходящего момента...

Помогала им в этом и моя сестра Лида, живущая за рубежом и не приезжавшая в Россию больше десяти лет, но почему-то вдруг возжелавшая получить часть дедова наследства — при живом ещё человеке! Я об этом знаю, так как Юрик мне проговорился, что они обсуждали с ней какое-то «завещание». Наверное, искали разные способы заполучить дедову квартиру...

Лида тоже в течение последнего года стала названивать деду и, пользуясь его беспомощным умственным состоянием, настраивала его против меня. «Ты хотел убить свою маленькую сестрёнку!» — воскликнул однажды дед после разговора с ней. Можно только догадываться, что за гадости обо мне она ему там наболтала! До этого она не знала, что я живу с дедом, не интересовалась им и не желала ему звонить даже в праздники. Все прошлые годы он сам всегда её разыскивал через знакомых, беспокоясь — не случилось ли чего? А теперь, наверное, она считала, как и Юрик с женой, что эти звонки и это лицемерное внимание поможет убедить деда оставить им квартиру. А помогло это лишь поскорее свести его в могилу...

Соседи во дворе неоднократно спрашивали меня: «Почему же вы не оформили опекунство? Тогда можно было бы избежать этой ситуации!» Это действительно так, но я совершенно не ожидал ничего подобного и не видел в этом необходимости. Дед всегда прислушивался к тому, что я говорю, доверял мне, да и с головой у него всё было в порядке до последнего. Ухудшение началось лишь с середины 2023 года, чем впоследствии и воспользовались Юрик и его новая супруга... А наши старые товарищи из «Единой России» и органов власти, курирующих ветеранов, узнав о присвоении нашими «родственниками» денег и наград деда, сразу так прямо и говорили: «Заявите в полицию!» Но тут не так всё просто. В полицию можно заявлять, когда жулик непосредственно пойман за руку и имеются прямые доказательства. В нашем же случае всё было сделано втихушку, поэтому доказательства приходится собирать теперь самостоятельно и постепенно...

9. Наша победа!

После перечисления всех этих гнусных и печальных событий, сопровождавших нашу жизнь, хочется всё же сказать несколько слов о тех вещах, о которых хочется помнить и которыми хочется гордиться.

Я не случайно назвал эту главу именно так. Каждый год 9 мая мы с дедом, как положено, отмечали День Победы. Но, помимо всеобщего праздника, это был также и день НАШЕЙ ЛИЧНОЙ победы! Победы над смертью, над болезнями, над временем, ещё один прожитый год! «Ещё одна игра, выигранная у смерти», выражаясь языком Юрия Визбора. И каждый год мы праздновали и этот день победы тоже!

Собственно говоря, эту дату можно было бы отмечать и в любой другой день года.

А последние два—три года жизни ощущение такой победы было уже после каждого прожитого месяца.

От приёма таблеток — к закапыванию глаз, от закапывания — к ингаляции, от утренних процедур — к вечерним, от супа — к чаю, от мытья — к стирке, от стирки — к стрижке... Не всё из этого давалось легко и с первого раза. И когда очередной месяц заканчивался, и всё это было сделано, и всё было в порядке, — вот тогда и возникало ощущение самой настоящей победы!

В январе 2024 г. мы подписали очередное продление программы предоставления социальных услуг от КЦСОН — формальная бумажка на три года, до 2027 года.

— Не доживу, — сказал дед, как обычно говорил и в прошлые года.

— Значит, надо дожить! — отвечал я так же привычно.

Кто знает — если бы не случилось того, что случилось, может, и дожил бы...

А я сейчас об этом вспомнил потому, что по факту из этого списка услуг работники КЦСОН делали совсем немного. Потому что большую часть выполнял либо я, либо сам дед.

Из 24 услуг из списка КЦСОН — только 4 выполнялись работниками КЦСОН (это помощь в уборке, получение лекарств в поликлинике и т.п.), а остальные 20 мы с дедом выполняли сами. Это не значит, что КЦСОН отлынивал от работы, это значит, что в этом не было необходимости. Потому что дед до последнего во многом обслуживал себя сам. А то, с чем он уже не справлялся, делал я, так как не хотел доверять это посторонним людям и пускать на самотёк, ведь только я знал все особенности питания, стрижки и т.д. и т.п. и все дедовы предпочтения — что он любит, а что нет, а в каких случаях с ним надо даже повоевать. Например, при замене постельного белья. Или, скажем, сколько тысяч раз мне приходилось уговаривать его намазать бок, где у него был пролежень, чтобы не развилась язва! А то потом жалуется на боль, а мазать не даёт — семь потов с тебя сойдёт, пока уговоришь намазать! Будет ли этим заниматься медсестра и соцработник в таком объёме? Очевидно, что нет — у них просто нет столько времени! Всё это мог знать только человек, постоянно живущий с дедом. Всякие его капризы — то он ест свёклу, то он не ест свёклу и т.д. Ко всему этому приходилось приспосабливаться. И нередко его приходилось настойчиво уговаривать поесть, а то он мог вообще перестать нормально питаться — такой риск действительно время от времени возникал, бывало, какие-нибудь фантазии ему взбредут в голову, и он начинал отказываться от еды. Всё это мне приходилось лично контролировать, никуда не денешься.

А теперь спросите его наглого сына Юрика с супругой, которые теперь смеют утверждать, что они якобы тоже ухаживали за дедом, — могут ли они перечислить то, чем дед питался, и назвать все лекарства, которые ему требовалось принимать? Вопрос на засыпку, как говорится...

Что касается бритья — это вообще какое-то чудо: дед брился практически без моей помощи (я только бритву периодически чистил)! Он даже в день перед смертью побрился сам! Эх, если бы ему не подгадили — он бы и не умер тогда. Человека просто угробили... (Об этом будет подробно рассказано в следующей главе.)

Итак, ниже я привожу выписку из «Списка социально-бытовых и социально медицинских услуг, оказываемых на дому от МБУ «ГКЦСОН». Посмотрите, как много всего дед выполнял сам, хотя это могли бы делать за него другие:

I. Социально-бытовые
наименование услуги	кто выполнял
3. Мытьё головы шампунем, мылом	дед сам
4. Стрижка ногтей	дед сам
5. Вынос мусора в контейнер	я
6. Сопровождение вне дома, в том числе к врачу	я
8. Помощь (содействие) в приготовлении пищи	я и дед
9. Мытьё посуды	я и дед
10. Гигиена тела общая	дед сам
11. Заполнение квитанций, оплата за услуги связи	я
13. Покупка и доставка промышленных товаров	я
14. Покупка и доставка продуктов питания	я
15. Оказание помощи в пользовании туалетом	дед сам
16. Замена постельного белья	я
17. Смена нательного белья	я и дед
18. Бритьё лица	дед сам
19. Стрижка волос	я

II. Социально-медицинские
наименование услуги	кто выполнял
1. Измерение температуры тела, артериального давления	я и дед
2. Наложение компрессов, перевязка	я
3. Контроль за приёмом лекарств, закапывание капель, проведение ингаляций	я и дед
4. Вызов врача	я
5. Приобретение лекарственных препаратов и изделий медицинского назначения	я

Кто ещё может похвастаться, что в 99 лет делает столько всего самостоятельно? Я считаю, что это был повод для гордости в его возрасте!

В октябре мы сделали очередное из наших привычных осенних дел — продлили ежегодную льготу на домофон для ветеранов — как обычно, на весь следующий год. Каждую осень я звонил в компанию «Факториал» и напоминал об этом. Документы у деда уже давно не спрашивали, просили только позвать к телефону его самого.

— Я живой, — каждый год подтверждал дед, когда я давал ему трубку по просьбе сотрудницы. Она всегда радовалась его долголетию, желала ему здоровья и прощалась до следующего года.

Так было и в этот раз. Мы попрощались до осени 2025 года.

Начался ноябрь, дед смотрел в окно на то, как падает первый снег. Совсем немного оставалось до начала подготовки к встрече Нового Года.

И, скажу я вам, умирать дед точно не собирался.

В сентябре—октябре мы, как обычно, прокололи деду курс уколов «Мексидол» и «Элькар» — для улучшения мозговой деятельности, чтобы голова не кружилась и т.п. Обычно нам назначали их весной и осенью. И самочувствие у деда было, я бы сказал, прекрасное. За месяц — никаких жалоб ни на головокружение, ни на шум в ушах, походка была уверенная. Только помыться я не мог его уговорить почти два месяца — он всё беспокоился, и какие-то странные идеи одолевали: прятал за пазухой документы и деньги «от плохого внука» и так с ними ходил и спал. Но в остальном — в последние несколько недель всё было нормально. И давление у него было, как у космонавта (в отличие от моего, кстати), и с аппетитом ел...

Конечно, всё когда-нибудь заканчивается. Но одно дело, когда это происходит своим чередом. И совсем другое — если по чьей-то вине.

О том, как это было, я расскажу в следующей, печальной главе.

Май 2024 г., последний в жизни деда День Победы, поздравление от районного отделения партии «Единая Россия».

10. Роковая поездка

8 ноября у деда сломался зуб. У него на нижней челюсти оставалось два своих зуба — с удалёнными нервами и под коронками. Оставлены они были для того, чтобы лучше держалась вставная челюсть — дед сам так решил много лет назад. Вот только непонятно было, что делать, если эти зубы когда-нибудь выпадут. А это рано или поздно должно было случиться. И это была одна из тех вещей, наступления которых я с тревогой ожидал. Потому что здоровье деда с годами становилось всё хуже, а изготовление новой челюсти (если старая перестанет держаться) — дело очень муторное. Я об этом знал не понаслышке — мне уже приходилось делать новые челюсти для больной мамы, пребывавшей почти в лежачем состоянии. Нам тогда пришлось съездить в стоматологическую поликлинику около пяти раз — вначале снимают слепок, потом — первичная примерка, потом — подгонка, потом — ещё и ещё подгонка... Это было очень тяжело, намучились изрядно.

Дед начал каждый день жаловаться, что теперь во время еды ему колет во рту, и больно жевать. Жаловался он, конечно, не только мне, но и своей новой «подружке» — жене Юрика. Она и записала его в нашу стоматологическую поликлинику, где ему делали зубы раньше. Очередь была назначена на 19 ноября.

И было непонятно, то ли надо просто обточить сам протез, то ли потребуется ещё и удалять остатки зуба. В итоге-то оказалось, что во рту ничего делать не надо, так как в десне остался только мёртвый корень со склерозированными каналами, а требуется лишь шлифануть протез и подогнуть на нём проволочку. Всего пять минут работы напильником, условно говоря! То есть даже не было необходимости приводить пациента! Но я узнал об этом только на приёме у врача. Если бы я знал это заранее, я бы сам свозил туда протез, пусть даже несколько раз. И дед остался бы жив и здоров! Но истерики и крики наших новых «помощников» не позволили мне спокойно разобраться в ситуации...

А надо сказать, что в те злополучные дни совладать с дедом мне было трудно. Я второй месяц воевал с ним, чтобы уговорить его помыться. За последние три года такого ещё ни разу не было! И дело было не в плохом самочувствии. Как я уже отмечал, самочувствие у него было хорошим. Но его совсем одолели странные навязчивые идеи о том, что, как только он залезет в ванну, внук в это время у него что-нибудь украдёт. Он и так последние разы документы и деньги таскал с собой в ванную, чтобы глаз с них не спускать.

Я для этого даже отремонтировал деду две его любимые жёлтые рубахи, каждая — с двумя большими застёгивающимися карманами, чтобы ему было удобно прятать от меня своё добро. Отнёс в ателье, где заново прострочили все швы. Я сделал это для его спокойствия, играл с ним в эту игру, чтобы он только поменьше волновался.

Дед надел эти две рубахи, одну на другую, и рассовал по карманам несколько конвертов с деньгами — сколько влезало, ключи от трёх шкафов, которые он стал запирать от меня, а также целую пачку документов — от паспорта до ВТЭКовской справки.

Я только говорил ему — ты уж, пожалуйста, паспорт с мед. полисом не потеряй! Потому что, если, например, понадобится вызвать «скорую», они без документов ничего делать не будут.

И деду так понравилось ходить и спать в этих двух рубахах со всем добром, что теперь возникла проблема — пришло время искупаться и постирать одежду, а он ни в какую не желает всё это с себя снимать! В общем, жизнь у нас была нескучная.

Вроде бы и времени свободного было достаточно, и пенсию за ноябрь 7 числа мы кое-как получили. Я, как всегда, встречал почтальона, затем показывал деду, где расписаться — это становилось делать всё сложнее с каждым месяцем, деньги пересчитывать дед давно уже не давал, он просто совал их за пазуху и так с ними и ходил.

Но это всё второстепенно, а нужно было как-то убедить его искупаться и сменить одежду.

И тогда я использовал назначенную очередь к врачу как довод в пользу того, что надо помыться и подстричься. Мол — не идти же немытым на приём к доктору! Дед согласился, но сказал, что пусть для этого придёт Юля (жена Юрика) и поприсутствует, пока он будет в ванной. Потому что мне он теперь не доверяет, и всё тут! Я сказал — хорошо, делайте что хотите, только помойся уже! Пока я буду на работе или на лечении — сделайте это дело. А я потом вернусь и подстригу тебя. А то столько времени откладываем.

14 ноября это было наконец сделано. Прямо гора с плеч! Отстрелялись до следующего месяца, ура!

И только тогда я задумался о том, что деду нельзя никуда ехать. Это большой риск! А вдруг ему станет плохо? Зачем испытывать судьбу? Я наблюдал этого человека каждый день и прекрасно знал, что он стал заметно слабее, чем в прошлые годы. Тем более что мы с ним давно уже никуда не выходили, и даже одеться и обуться будет теперь для деда непривычной нагрузкой — лишний раз наклоняться, надевать на себя тяжесть...

Конечно, раньше мы легко ходили в эту поликлинику, но тогда мы были покрепче. Вернее, дед был покрепче... Я уже не в первый раз ловлю себя на том, что вместо «дед» говорю «мы». Подобно тому, как молодые мамочки говорят: «мы поспали», «мы поели», имея в виду, что это относится к их ребёнку. Что поделать, видимо, за долгие годы я действительно сильно к нему привязался...

Так вот, ещё лет пять назад я с дедом запросто отправился бы хоть на край света. Но ситуация изменилась — кому как не мне это было знать? И я чувствовал, что теперь это слишком большая нагрузка для него, что он может не выдержать...

Единственным разумным решением было вызвать стоматолога на дом.

Я сам позвонил жене Юрика и терпеливо изложил ей все эти соображения. Я объяснял ей, что мы с дедом не выходили на улицу в этом году даже летом. Точнее, вышли один раз в июне. А потом он упорно отказывался. То неважно себя чувствовал, то просто отказывался наотрез. В отличие от прошлых лет, когда мы ходили гулять регулярно. А сейчас на дворе зима. Это — тяжёлая одежда, обувь. Резкая разница температур между воздухом на улице и в помещении. Огромная физическая нагрузка на организм, привыкший находиться дома — со всей тяжестью одежды выходить из дома, потом влезать, скрючившись, в машину, потом опять вылезать и идти по улице, потом в поликлинике подниматься по лестнице, ходить по этажам... А потом всё то же — снова, в обратном порядке! А если деду станет плохо с сердцем? Что тогда? Зачем устраивать такое испытание 99-летнему старику?!

Но она со смешочками отвергала все мои доводы.

Я продолжал:

— Пожалуйста, скажите деду — не ехать в поликлинику! Меня он не слушает, а вас послушает. Можно организовать вызов стоматологов и протезистов на дом, сколько бы это ни стоило. У деда было накоплено столько денег, что он может себе позволить обеспечить любую помощь на дому. Это его деньги, и все они у вас, поэтому я бы хотел поручить вам найти и оплатить вызов специалистов. И я тоже буду искать.

— Не надо мне ничего поручать! Я не ваш порученец! — грубо перебила она меня. И отказалась содействовать в организации стоматологической помощи на дому. Хотя раньше, как мы помним, откликалась на мои просьбы купить для деда носки или медицинское бельё. А в этот раз — нет. Пусть едет в поликлинику — и всё тут!

После этого я дважды пытался обратиться к Юрику — мол, пожалей отца! Не надо его никуда таскать! Не бери грех на душу! Но «сынок» даже не пожелал со мной дискутировать. Мол, занят я, не мешай!

Было такое впечатление, что они с Юриком нарочно добивались ускорения кончины деда...

Помню наш последний разговор с дедом на эту тему, накануне. Я говорил:

— Слушай, может, всё-таки тебе не ехать в поликлинику? Я уже нашёл несколько клиник, из которых можно вызвать стоматолога на дом.

— Нет, я поеду к своему врачу!

— Ты же на улицу не выходил всё лето! Тебе бы поберечься! Чтобы до ста лет дожить!

— Мне уже есть сто! — внезапно заявил дед.

— Ну как же это? Пока ещё нет, — сказал я, удивившись. До такого у нас ещё не доходило.

— Есть! — повторил он.

— Да как же есть? — спросил я. — Ты в каком году родился?

— В тридцать пятом!

«Ну и ну!» — подумал я. Первый раз он так нелепо запутался в собственном возрасте! Я хотел было возразить: «А сейчас разве тридцать пятый?», но понял, что логика тут не поможет, и махнул рукой...

Выхода не оставалось...

Всё, что требовалось от Юрика с женой, — это сказать: «Саша прав, не надо ехать, мы вызовем протезиста на дом». Но для них важнее всего было настроить деда против меня. И они фактически погубили человека... Дед не погиб от вражеской пули в 1945-м, пережил инфаркт в 1998-м. А в итоге его погубила подлость «родственников».

Я надеялся ещё на такой вариант — если бы жена Юрика продолжила играть в обидки и не явилась лично, узнав, что я буду с дедом, мы вынуждены были бы ехать на такси. Но на такси мы бы, конечно, не поехали, это уже совсем издевательство. Остались бы дома, и это бы спасло деда. Однако она соизволила в этот раз приехать за дедом на машине сама. «Ну что ж, — подумал я. — Раз уж дед так рвётся в эту поездку — остановить его уже невозможно. Не в рукопашную же схватываться!»

Помимо всего этого, в тот период времени я проходил амбулаторное лечение в больнице, несколько раз ходил на процедуры и был физически ослаблен и ограничен во времени. А кроме этого, возникали свои сложности и на работе. В общем, наложилось одно на другое, и вся эта нервотрёпка не позволила выработать спокойное и разумное решение, чтобы не вести деда на ненужный риск и противостоять алчным и бесстыжим негодяям, настраивавшим его против меня...

Я заранее попросил нашу медсестру, чтобы она тоже поехала с нами — мало ли что.

Роковое решение было принято, и я не смог против этого бороться. 19 ноября случилось то, что погубило деда за пять дней. Этого нельзя было допускать. В то утро вторника дед был полностью здоров, а уже в воскресенье его не стало! Если бы я знал заранее, что так будет, — я бы надавал по мордам хамам, а деда бы просто никуда не пустил, чего бы мне это ни стоило! И мы бы сделали зубы на дому, и всё было бы хорошо. Дед был бы, конечно, сердит на меня за то, что я сделал по-своему, но остался бы жив! А вскоре мы бы купили новый календарь и большую коробку конфет и встретили бы Новый Год, по нашей славной традиции!

Но теперь уже поздно об этом рассуждать. Крикливые наглецы настояли на своём, а мы поддались...

С утра в тот день пришла медсестра, и мы как следует покормили деда завтраком.

Я помог ему одеться потеплее, достал зимнюю шапку. Мы потихоньку вышли.

День 19 ноября был спокойный и солнечный, не морозный, и я уже успокоился и подумал, что всё обойдётся, всё будет хорошо. В конце концов, мы столько раз там уже бывали в прошлом. Правда, это было всегда летом. Подумал — может, пронесёт. А оно не пронесло...

Мы приехали. Я помог деду выйти из машины, повёл к крыльцу поликлиники. Медсестра шла с нами, а жена Юрика осталась в машине. Дед держался молодцом — вместе с нами перелезал через снежные буераки, не скользил на гололёде.

Постепенно, с перерывами на отдых, мы поднялись на высоченное крыльцо с двумя десятками ступеней и зашли в здание. Сдали одежду в гардероб, получили карту в регистратуре, поднялись на лифте на третий этаж.

В кабинете у врача выяснилось то, о чём я уже рассказал ранее. Лечение не требовалось, пациента приводить не было необходимости. Врач взял протез, немного его подточил, подогнул, и тот без проблем встал на своё место.

Дело было сделано, дед был доволен, даже обменялся шуткой со своим старым знакомым доктором. А тот дал ему в подарок пару тюбиков крема «Корега».

Мы попрощались и двинулись в обратный путь.

Я уже не ожидал ничего дурного, всё было обыденно и буднично.

Но, уже спускаясь по лестнице к выходу, дед вдруг закашлял. Сначала мы не обратили на это особого внимания — ну покашлял и перестал. Но дед продолжил кашлять и в машине, и кашель был какой-то резкий и необычный. Мы доехали до дома и поднялись в квартиру, а дед всё кашлял. Померили давление — оно было существенно ниже нормы, о чём мы сделали запись в журнале и скорректировали приём лекарств в этот день. Давление через день пришло в норму, а ситуация с кашлем не менялась. Он возникал приступами, потом прекращался, потом начинался снова.

Понятно, что это был не вирус — вирус так быстро не развивается.

Тут было что-то другое. У старого и дряхлого человека, имевшего хроническое заболевание — бронхиальную астму — и в прошлом перенёсшего инфаркт, очевидно, нарушилось какое-то хрупкое равновесие в организме, на котором он держался четверть века. Много ли надо старику? Из-за чрезмерной физической нагрузки что-то внутри сдвинулось, и начался этот странный кашель, которого у деда раньше не было. И он так и продолжался у него до самой смерти через пять дней...

Наступила среда, потом четверг, за ним пятница, а новая напасть не проходила. Я давал деду кое-что от кашля, но это не особенно влияло на ситуацию. Он на какое-то время переставал кашлять совсем, а потом начинал вновь. Не то чтобы много, а так — от раза к разу.

Это не было похоже на простудную болезнь. Скорее, напоминало усилившийся кашель астматика при отхождении густой мокроты. А таких проблем у деда очень давно не было, он каждый день утром и вечером делал ингаляцию противоастматическим баллончиком (я следил, чтобы не пропускал), и астма была под полным контролем. Кашель явно возник как результат непомерной нагрузки на организм вследствие этой чёртовой поездки, которая вывела ситуацию из равновесия.

Никаких других подозрительных симптомов не было — температура и давление были в норме, голова не кружилась, ходил нормально, питался тоже нормально. В четверг или в пятницу, дня за два до смерти, я наварил очередную кастрюлю свежего супа. Запомнил, потому что мы так его и не доели...

Кашель находил на деда небольшими приступами — и вечером, и утром. Я ему тогда говорил — старайся сдерживаться, сильно лёгкие не рви. А он всё подогревал чайник, наливал тёплый чай. Думал, что это поможет, как при простуде.

В субботу, 23-го числа, кашля как будто бы стало поменьше, и я даже подумал, что это начало проходить. Дед бодро ходил по квартире — в туалет, на кухню, мы хорошо пообедали, у него ничего не болело и всё было в норме, ни малейшего головокружения, давление хорошее, настроение хорошее. Никаких подозрительных симптомов не было. Я бы ни за что не поверил, что завтра он умрёт.

Дату 24 ноября он, как обычно с утра, поставил на своём любимом календаре собственноручно... (Несмотря на то, что временами он путал свой возраст и год рождения, сегодняшнее число и день недели дед, как правило, ставил верно. Помогала привычка выставлять дату по утрам и сверяться по радио.) Сейчас, когда я пишу эти строки, тот календарь так и стоит на своём месте. Я так и не удосужился его убрать. И дату с тех пор тоже ни разу не передвинул...

Утром 24-го дед всё также подогревал чайник. Всё боролся с навязчивым кашлем...

А потом...

Я увидел деда лежащим в коридоре. Понял, что он упал, идя из туалета в свою комнату. Левой рукой он успел схватиться за тележку, стоявшую у стены, и повалился вместе с ней. Я бросился к нему, проверил дыхание и пульс — похоже, не было ни того, ни другого. Я не был уверен — моё собственное сердце бешено колотилось, и под пальцами будто бы ощущалась пульсация, только непонятна — чья? Я сразу же позвонил в «скорую», вызвал реанимационную бригаду. Приехали они быстро — всего через 20 минут. Пока ехали — я не вешал трубку. Мне по телефону давали инструкции — как делать массаж сердца, и я его непрерывно делал, согласно этой инструкции. За 20 минут я уже весь вымотался оттого, что непрерывно делал эти толчки, но продолжал из последних сил, надеясь вновь запустить сердце. В груди деда что-то пару раз хрустнуло. «Не сломать бы рёбра!» — сказал я диспетчеру. Но мне ответили, чтобы я продолжал.

Потом приехала бригада из трёх или четырёх человек, не могу вспомнить точно. Положили деда под специальный аппарат, который делал тот же массаж, но уже автоматически. Снимали кардиограмму. На ней появлялись скачки, но как только аппарат останавливали — возвращалась прямая линия. Вся эта процедура продолжалась ещё 40 минут...

Когда врачи реанимационной бригады сообщили мне, что дед умер, я понял, что не готов был это услышать... Я был к этому готов десять лет назад — после того, как умерла бабушка, и дед мне многократно говорил: «Я хочу, чтобы ты меня похоронил рядом с родителями». Я отвечал: «Не торопись, надо жить!», но, конечно, мы всё это тогда обсудили и обо всём договорились. В конце концов, когда человеку 90 лет, ты понимаешь, что смерть — это вопрос ближайшего будущего, и нужно быть к этому готовым. Я также был морально готов к этому и в тех нескольких случаях прошлого года, когда у деда наступало ухудшение, и я вызывал «скорую». В те дни я делал всё возможное, чтобы ему помочь, но понимал, что это может кончиться по-всякому. И каждый раз случалось чудо, и раз за разом беда миновала... А тут — так внезапно, как гром среди ясного неба. Он же был практически здоров! Я не мог поверить!

Мне было сложно даже шевелиться. Всё происходящее казалось каким-то нереальным. Соседи помогли мне доехать до поликлиники, получить у участкового терапевта свидетельство о смерти и вернуться.

Похоже, дед умер мгновенно, как только упал. И в реанимации смысла уже не было. Конечно, никто этого не мог знать изначально. Но теперь картина вырисовывалась такая — возникший у деда из-за поездки кашель спровоцировал у него отрыв тромба. А сам кашель, вероятнее всего, возник как реакция на движение густой мокроты в бронхах из-за того, что дед дышал гораздо интенсивнее обычного при длительной ходьбе, подъёме по лестницам, посадке-высадке, наклонах и т.д. Поэтому у него не было ни головокружения, ни других нехороших симптомов, давление было нормальное — до самого момента отрыва тромба. И тогда он мгновенно упал и умер.

Очевидно, что этот тромб сидел у него где-то уже давно, как бомба замедленного действия. И, вероятно, когда-нибудь он бы сам оторвался. Но это могло бы случиться гораздо позже. Может, через пару лет. А может быть — через пять. Никто не знает. Это была бы уже судьба. А тут — деда конкретно погубили конкретные люди. Те, кто упорно настаивали на его поездке. Создали чрезмерную нагрузку, из-за которой сразу начался непонятный кашель, и которая в итоге спровоцировала отрыв этого тромба.

Вдруг раздался телефонный звонок. Это супруга Юрика совершала свою ежедневную прозвонку:

— Я что-то не могу дозвониться до Юрия Павловича! Как он там?

Ну тут уж я высказал ей всё, что я о ней думаю...

К вечеру у меня стремительно ухудшилось самочувствие. Я сел за наш тонометр, которым мы каждый день мерили давление деду. Измерил себе. Прибор показал 170/110. Таких высоких значений у меня ещё никогда не было. Весь вечер мне было плохо, казалось, что вот-вот потеряю сознание...

Не знаю, как я сам тогда не загнулся. Впервые в жизни принял «Капотен», затем — «Моксонидин» из купленных деду запасов. Но снизить давление не удавалось...

Эту ночь мы в последний раз провели в квартире вдвоём, каждый — в своей комнате. Один — мёртвый, другой — ещё нет. У деда в комнате я открыл окно, чтобы там было холодно... Ещё вчера он привычно ругался на меня, ходя по квартире и закрывая все приоткрытые мною форточки. Сегодня — уже нет. Вспоминалась песня Высоцкого: «Вроде всё как всегда... только он не вернулся из боя». Я всё ещё не мог свыкнуться с новой реальностью, что деда больше не будет...

Утром позвонил Юрик. Сказал, что нужно организовать большой зал для прощания, так как будет много людей, кто захочет с дедом проститься, чтобы каждый мог выступить с речью. Сказал, что это он берёт на себя. Я согласился. Мне одному было бы очень тяжело всё это на себе тянуть. Самочувствие было просто чудовищное. Я еле ползал. Думал — как бы только не свалиться. Я должен был сделать хотя бы самое необходимое — оформить все документы, заявить в военкомат, чтобы на похороны ветерана прибыл почётный караул, и самое главное — договориться на кладбище о подхоронении в старый квартал, к могилам прадеда и прабабушки, освободить место для новой могилы, демонтировав старую оградку. Это было непросто, камни преткновения возникали на каждом шагу, решать приходилось в разных инстанциях. Но это была воля покойного, это было самое важное для деда, я ему обещал, и я должен был это исполнить. Только я один знал местонахождение этих могил, больше никто показать бы не мог. Да никто и не стал бы заморачиваться — похоронили бы где попало, и всё.

Юрик в процессе разговора пытался выцыганить себе свидетельство о смерти и другие документы, в том числе имущественные. Якобы они ему будут необходимы для заказа зала прощания. «Я его сын! — кричал. — Я имею право!» Потом он пытался устроить скандал, приводя каких-то людей, угрожал и чуть ли не штурмом брал нашу квартиру. Они с женой даже пытались привлечь полицию, обращались к нашему участковому! Однако тот, поговорив со мной, быстро разобрался в ситуации и понял, что это за люди, велел им уходить и не морочить голову.

Мною Юрик также был послан по известному адресу, чтобы шёл заниматься залом и не действовал мне на нервы. Я сам заказал всё, что нужно для похорон — гроб, венки и т.д. Деда приготовили, одели и положили в гроб — всё, как полагается. Потом я обзвонил и оповестил всех, кого мог. Не знаю, как бы я справился без помощи друга, который был рядом все эти дни, ну и соседей тоже.

Ещё недели две после похорон я продолжал при встрече сообщать печальную новость соседям, продавцам в магазинах и прочим. Меня многие знали и помнили, что я ухаживал за дедом. И впоследствии именно мне звонили и спрашивали — что случилось с дедом? — те, кого я не смог проинформировать. Вплоть до почтальона-доставщика пенсии, который приходил к нам каждый месяц на протяжении многих лет.

Кстати, насчёт пенсии. Когда я готовился оплачивать услуги, связанные с похоронами, я стал смотреть по шкафам, сколько там всё-таки лежит денег? И, к моему удивлению, я насобирал по разным углам в общей сложности всего лишь около 19000 рублей мелкими купюрами — то, что достал из нагрудных карманов рубахи деда и т.п. Как оказалось, в квартире не осталось даже пенсий за последние месяцы, хотя ещё не так давно я лично пересчитывал эти деньги, сверяясь с квитанциями. Где те сотни тысяч, которые я тут видел своими глазами совсем недавно, — загадка.

Я поясню, о чём говорю — некоторое время назад, летом, я наткнулся в шкафу с одеждой на целый ворох денег вместе с пенсионными квитанциями. Это были пенсии за последние несколько месяцев текущего года. То есть то, что накопилось уже после того, как в начале января ушлый сынок экспроприировал все прошлые отцовские накопления. Улучив момент, пока дед отдыхал или был на кухне, я их тогда пересчитал и сверил с суммами в квитанциях, чтобы понять, всё ли верно выплачивают деду, как я проверял в прошлые годы. Там было двести с чем-то тысяч, и это была только часть (выплаты только за несколько месяцев). Я сложил всё обратно, не стал перепрятывать в другое место, чтобы не было скандала. И напрасно я этого не сделал — в итоге они бесследно испарились. Чудеса!

Не думал я, что жена Юрика, придя 14 ноября «дежурить», пока дед купается, вынесет из квартиры последнее...

11. Похороны

На следующий день в прощальном зале собралось десятка два или три человек. Это притом, что многие не смогли приехать и выражали слова соболезнования по телефону. Деда действительно многие знали, помнили и ценили. Большинство было из Педуниверситета, но не только оттуда.

С важным видом появился Юрик с супругой. Он вёл себя тут как главный. При виде этих двух субъектов у меня сжимались кулаки...

Ведь вместо того чтобы, когда требовалось, приложить все усилия, чтобы дед остался жив и здоров, этого недостойного сына больше всего занимало устройство пафосного прощания, на котором он самодовольно произнёс самую длинную и утомительную речь. Точь-в-точь так же, по рассказам деда, он выкаблучивался над гробом своей умершей матери в 2012 году. А пока он разглагольствовал, я в это время думал только о том, что дед сейчас мог бы оставаться в живых, если бы не поступок этого ирода и его супруги.

Ну а его жену «наилучшим образом» характеризует, помимо всего прочего, поступок 14 ноября, описанный выше.

Я сидел у гроба и думал — нет, ребята. Я вам всего этого не забуду.

«Никто не забыт, ничто не забыто». Конечно, кощунственно употреблять в таком контексте эту знаменитую фразу, применяемую в отношении героизма. Возможно, мне её навеяло присутствие почётного караула у гроба деда... Но одно могу сказать точно — если эти в высшей степени непорядочные люди надеялись, что удастся всё спустить на тормозах, что пройдёт время — и всё забудется, то могу заверить: НИКОГДА Я ЭТОГО НЕ ЗАБУДУ!

Юрик привёл на церемонию прощания своего приёмного сына Стаса (собственных детей у Юрика нет, о чём не раз раздражённо высказывался дед). Стас последний раз видел моего деда более 20 лет назад — как-то раз зашёл к нам в 2001 году, мы по такому случаю даже сфотографировались. С тех пор его ни на одной фотографии не было, он не приходил даже на крупные юбилейные мероприятия. Да ему это и не надо было! Но Юрику было важно продемонстрировать всем эту ложную имитацию якобы «своей семьи» и «близости к деду».

После получасовой речи Юрика я поднялся, чтобы тоже сказать несколько слов о покойном. Но получалось скомканно и малоосмысленно. Я не был готов что-либо говорить, и не было на это сил. Сказав несколько общих фраз, я сел на место.

«Вот так, дедок, — подумал я. — Не послушал ты меня. Решил прокатиться в поликлинику, поддавшись на сладкоголосые уговоры. А приехал теперь вот сюда...»

Мне было жаль, что дед умер. Мне было горько оттого, что его погубили. А что я мог сказать вслух? Какие речи произносить?

Я взглянул на часовых почётного караула, потом вновь — на деда в гробу, и у меня в голове невольно всплыла ещё одна знаменитая фраза: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!»

После прощания гроб с телом деда загрузили в катафалк, и мы двинулись в направлении кладбища. Ехали мы тоже символично: я — рядом с дедом, как и всегда при его жизни, а Юрик с женой ехали сзади на своей машине, тоже как и всегда, отдельно. Я сообщил водителю номер квартала и на месте должен был показать дорогу к могиле. Я был единственным человеком, кто владел этой информацией.

По прибытии состоялось финальное прощание с покойным, затем, перед закрытием крышки гроба, почётный караул свернул и передал мне на хранение полотнище государственного флага, которым был укрыт гроб до этого, в течение всей траурной церемонии.

Когда гроб опускали в могилу, почётный караул произвёл салют тремя залпами...

Поминки Юрик почему-то так и не организовал. С кладбища все просто разъехались по домам.

Зато венков возложили целую кучу. И самый большой, конечно, был — «от любящего сына»! Видели мы, как ты его любил, ага...

То, что мы имеем в итоге, и правда весьма печально.

Всего 8 месяцев деду оставалось до 100-летия... И 5 месяцев — до 80-летия Победы... И 1 месяц — до Нового Года...

Дед любил говорить: «25-й год — это мой год». Я ещё раз повторю — он мог бы дожить до «своего» года. Ему не дали до него дожить.

12. Финал

Что я могу сказать напоследок?

А то же, что и говорил, когда было девять дней, и у нас собрались помянуть деда те, кто ухаживал за ним — я, соцработница и медсестра. Вспоминали и рассказывали разные случаи, говорили про деда много тёплых слов...

Мы с дедом прошли большой путь. Он никогда не унывал и своим примером учил меня тому тоже. За долгие 12 лет после смерти бабушки мы много где побывали, много о чём поговорили. Много чего пересмотрели: от фильмов и его любимых телепередач «В нашу гавань заходили корабли» и «Три аккорда» — и вплоть до коронации нового короля Англии. Дед до последнего очень интересовался событиями в мире.

Февраль 2024 г.

Дед даже всё время шил и клеил что-то до последнего. У него была исключительно хорошая мелкая моторика — умудрялся даже вдевать нитку в иголку! Он всё время крутил какие-то гайки, пытался что-то ремонтировать...

Подводя итоги его жизни, могу сказать следующее. Мой дед прожил большую хорошую жизнь и избежал серьёзных мучений в конце. В определённом смысле, я даже ему завидую. Он сохранил зрение до конца, хотя у него был огромный риск ослепнуть от глаукомы, с которой мы боролись многие годы. Он не задохнулся от астмы. У него не произошло ущемление грыжи и нарушения пищеварения — а такой риск тоже был. В конце концов, он не заработал перелома, а это тоже случается у стариков. Он не мучился от болей, у него, по сути, вообще ничего не болело — ни суставы, ни голова, ни живот. Это в 99-то лет! Просто удивительно! Я считаю, что нужно гордиться и ставить в пример такое богатырское здоровье и такую генетику!

Если бы нашу гордость не омрачало одно «но». Ему помогли умереть. Повторяю — у него были все шансы дожить до 2025 года! Я уверен в этом. Я знаю, о чём говорю — я за долгие годы уже чувствовал состояние организма деда на уровне подсознания. Его нельзя было тащить в ту поликлинику! И не было никакой необходимости в том, чтобы идти на поводу у этой прихоти Юрика и его жены! Никакому человеку нельзя давать чрезмерную нагрузку, к которой он не готов. Я бы посмотрел, что бы случилось с жирным Юриком, если бы кто-то вот так же заставил его бегать по лестницам, как сидорову козу...

Эти два человека — Юрик и его новая супруга — принесли нам очень много зла. Финал жизни деда мог выглядеть совсем иначе. И прожить он мог дольше.

Ранее я уже упомянул о том, что сейчас будет начато судебное разбирательство по ряду аспектов, по которым это возможно в данной ситуации.

Конечно, может случиться так, что они останутся безнаказанными из-за недостаточности доказательств. Но — будем надеяться на наше правосудие...